Виргостан

– Ты веришь тому, что есть. А я есть даже в темноте.

Верика на ночь глядя желает себе увидеть в мечтаниях Всешины каникулы, чтобы поделиться с ней впечатлениями и вообще хоть одним глазком взглянуть – какие они, эти пресловутые каникулы.

. . .

Теперь, когда река Воя знает, куда ей надлежит влиться, она держит путь к водопадам большой мойки.

Глава 8 ВЕРИКА, ХОПНЕССА И…

…небеса чудес

Облака волнуются. Ветер усиливается. Наверное, будет шторм.

От белого к синему без единой помарки ровно и неуловимо поднимается небо от облаков вверх.

Солнце восходит над вершинами холодных облаков, но они всё равно остаются бледно-голубого цвета.

. . .

– Есть рай на земле, или он только на небах?

– Конечно. Вот он!

Верика озирается вокруг, Хопнесса разводит руками:

– Нужно только кое-что подлатать, подштопать, почистить, и будет как новенький!

Хопнесса вслед за спицами достает разноцветные нитки и лоскутки. Верика идет за веником. Над парадной лестницей красуется лозунг – «Поднимем рай из руин!».

– А ну, кыш! Иди, ворон, отпугивай на улицу.

Транспарант улетает в огород, спугнув выглядывающую из-под ступенек птицу Очевидию. Оттуда же вылетает метла, перепачканная красной краской.

– Такие воззвания только веником и пишутся. Истинное варварство.

Метла заискивающе виляет хвостом.

– Ну и что, что варварство, – доносится обиженный Очевидиевый голос.

. . .

– Сколько себя помню, ты всегда отзывчива ко мне, – говорит Верика, допивая молоко, – всегда чутка и всегда своевременна.

Белый кругляшок складывается сердечком:

– Ятебялюблю!

«Чмок!», и белое сердечко перекочевывает на щеку Хопнессы. Пора посмотреть, как Единорожица уминает морковку. Зрелище столь же впечатляющее, сколь и шумное. Она ее даже не грызет, а перерабатывает.

– Совершенно неподражаема, когда ест! – Верика поглаживает теплую переливающуюся шерсть.

Хопнесса кивает по диагонали, успевая обсудить с Герральдием последние выдающиеся успехи в области изобразительной изобретательности.

– Печально, что дети со временем разучиваются рисовать.

– Век живи, век разучивайся.

Хопнесса не упускает нити рассуждений Верики и Герральдия, умудряясь связывать их воедино. Когда Хопнесса плетет кружева, она всегда согласно качает головой в такт креслу-качалке. И очень важно правильно подхватить амплитуду ее движений, чтобы попадать в такт согласиям.

Герральдий иногда говорит умные слова, но очень уж громоздкие. Да и сам он довольно неповоротлив. Видимо, не приспособлен для суши. Верика однажды заметила, что в воздухе и в воде все хвосты выглядят несколько изящней. Вследствие этого Герральдий вечно растерян, месяцами апатичен, неделями эгоистичен, целыми днями скептичен, часами ворчлив и многое другое. Но времена меняются. Так утешает Хопнесса:

– Я знаю точно – у него две пары крыльев и золотые руки.

Верика внимательно присматривается к рукам Герральдия: «Наверное, он весь такой золотой». Затем переводит взгляд на Хопнессу: «А вот у Хопнессы руки просто блестящие».

– Не все золото блестит, – подхватывает ее мысль птица Очевидия.

В книге происходит стремительное перелистывание страниц:

– Где-то мы это уже упоминали…

…радужный обнимб

Верика помогает Хопнессе приготовить капустник.

Хопнесса берет кочан капусты и крепко ударяет по нему ножом:

– Как ты думаешь, почему кочану хоть бы хны?

– Потому, что он не чувствует боли, – отвечает Верика.

Хопнесса с Верикой берут по половинке капустного кочана и начинают бодро шинковать. Капуста похрустывает в ловких руках специалистов:

– Кочерыжку завещаю Нездешнию.

. . .

– Странно, почему на кухне до сих пор нет моря?

– Согласна. Давно пора организовать!!!

Верика принимается проектировать море:

– Соленое?

– Лучше сладкое.

– Глубокое?

– По колено.

– Синее или черное?

– Бирюзовое.

– Готово! Какой, кстати, берег, песочный или бисквитный?

– Песочный.

– Отменно. Сахарную пудру я лично истолку.

. . .

Верика сводит над головой руки, соединяя ладони вместе.

Верика разводит руки симметрично, ладонями вверх.

От левой ладони к правой ладони, над головой, Верики образуется полурадуга. Верика опускает руки – круг замыкается:

– Вот радуга меня обнимает.

– Прекрасно! – радуется Хопнесса, сматывая разноцветные сияющие нити в пестрый клубок.

. . .

Верика обмахивается большим веером. Житейцы – замечательный народ, столько всякой всячины напридумывали. Например, игры. В особенности игры с ветром.

– Хопнесса, ты читаешь мысли для занятия времени?

– Нет, Верика, я их не читаю. Я смотрю в окно.

– Хопнесса?!

– Да, милая.

– Ятебялюблю!

Окна закрываются. Ставни, занавески, шторы. Все погружается в вечерний свет.

. . .

Когда Хопнесса витает над предсонной кроватью Верики, она берет истории с потолка: