Вирсавия. Неподсудная

Вирсавия закрыла глаза, слезы подступили к горлу, когда она слышала, как слабеет голос ее мужа. Она теряла его. После стольких лет совместной жизни он уходил от нее.

Давид отпустил руку Вирсавии и приподнялся на своем ложе, он был чем-то встревожен и торопился сказать.

— И еще кое-что. Ты знаешь, Соломон, что Иоав, сын Саруин, убил двух вождей войска израильского: Авенира, сына Нирова, и Амессая, сына Иеферова. Иоав представил дело так, будто убил их в бою, но это было сделано после наступления мира, он обагрил кровью бранною пояс на чреслах своих и обувь на ногах своих. Поступи по мудрости своей, чтобы не отпустить седины его мирно в преисподнюю!

— Да, отец.

— Окажи милость сынам Верзеллия…

— Да, отец.

— И помни о Семее, сыне Геры, вениамитянина из Бахурима. Он злословил меня тяжким злословием, когда я шел в Маханаим. Но когда он вышел навстречу мне у Иордана, я поклялся ему Господом, что не убью его. Однако эта клятва не освобождает его от вины. Ты человек мудрый и знаешь, как низвести седину его в крови в преисподнюю.

Вирсавия вздрогнула, но ничего не сказала, Давид со стоном опустился на ложе. Повернувшись, он взглянул на нее, и боль исказила его лицо.

— Ах, любовь моя, — произнес он мягко. Он тяжело вздохнул и тело его расслабилось.

Вирсавия покачнулась, сильная боль сжала ее сердце, слезы жгли ей глаза. Когда Ависага наклонилась и мягким движением руки закрыла глаза Давида, горе Вирсавии вырвалось наружу. Причитая, она рвала на себе ворот платья и била себя руками в грудь, ей казалось, что кто-то вырывает сердце из ее груди.

— Давид! Дави-и-и-ид!

Сыновья Вирсавии встали и словно стражи окружили мать. И руки царя Соломона нежно легли на ее плечи.

* * *

Давид был погребен с великими почестями в своем городе. Когда народ оплакивал его, Вирсавия молилась, чтобы люди помнили то доброе, что он сделал для них, и его сердце, преданное Богу, а не совершенные им ошибки.

Соломон с легкостью управлял царством, ведь сам Нафан и священники учили его править. Но престол его не был в безопасности. Враги собирались с силами.

Однажды вечером к Вирсавии пришел Адония.

— Моя матушка приветствует тебя, — сказал он, поклонившись Вирсавии, насколько она помнила, впервые в жизни.

Его мать, Аггифа, всегда так же страстно хотела видеть своего сына царем, как и Мааха.

— Ты пришел с дурными намерениями?

Не стоит ли, ради его же блага, напомнить Адонии о предостережении которое сделал ему Соломон? Или, может быть, надо выслушать его и узнать, что у него на уме?

— Нет, — быстро ответил юноша. — Я пришел с миром. Я пришел искать твоей благосклонности.

Благосклонности? Вирсавия наклонила голову.

— Какой благосклонности? — спросила она осторожно.

— Ты знаешь, что царство принадлежало мне.

Вирсавия напряглась, ее сердце сильно забилось. Не хочет ли Адония напомнить ей, что после Авессалома следующим претендентом на престол был он? Или он намекает на бунт? Адония сумел заручиться поддержкой сильных мужей царства, которые побуждали его провозгласить себя царем. Все они ошибочно полагали, что Давид был слишком болен и стар, чтобы заметить их заговор. Даже если бы царь и узнал об этом, то, как рассчитывали они, он не смог бы собрать достаточное количество воинов, чтобы остановить мятеж.

Адония протянул вперед руки, как бы желая показать, что у него нет оружия.

— Все ожидали, что я буду следующим царем. Но счастье изменило мне, все отошло моему брату, ибо так было угодно Господу.

Вирсавия искала в его глазах лукавство, но он, кажется, действительно смирился с волей Давида. Так было угодно Господу.

Господь избрал на царство Соломона, ее сына Соломона. Я до сих пор, Господи, поражаюсь тому, что Ты выбрал сына прелюбодейной жены…

— И вот теперь, — продолжал Адония, отвлекая Вирсавию от ее мыслей, — я прошу тебя об одной милости. Пожалуйста, не откажи мне.

— О какой милости?

Юноша приблизился к ней и опустился на одно колено, его глаза потемнели, и лицо стало напряженным.

— Поговори с царем Соломоном обо мне, я знаю, он ни в чем не откажет тебе. Попроси его дать мне в жены Ависагу, сунамитянку.

Ависага! Вирсавия внимательно всматривалась в глаза Адонии и поняла, что чувство, которое двигало им, было любовью, потому что она ощущала накал его страсти, видела его желание.

— Хорошо, — тихо произнесла женщина и увидела, как вспыхнули глаза Адонии. — Я поговорю с царем о тебе.

Адония не произнес больше ни слова, но когда он встал, его губы искривились в сдержанной, но торжествующей улыбке.

* * *

Вирсавия надела свой самый красивый наряд, прежде чем пойти к своему сыну, царю. Она подождала, пока Соломону доложили о том, что его мать хотела поговорить с ним. Когда Вирсавия вошла в зал, Соломон поднялся со своего трона и спустился к ней с возвышения. Она вспыхнула, когда сын поклонился ей, весь двор наблюдал за царем. Улыбаясь, Соломон взял Вирсавию за руку и повел ее на возвышение.

— Принесите еще одно кресло для моей матери — приказал он.