Виршевая поэзия (первая половина XVII века)

Проповеди благочестия конца вселенныя обтекают
и слухи благих вещаний вся страны изтекают.
Несть ничто же тайно еже не разумеется
и многими времены аще что обветшало не проповедается.
Помрачается ли убо благочестие долговременствы,
паки изъясняется от писаний многолетствы.
Содеянная благая како где не проповесться
и на кровех повсюду истинными богочетцы не исповесться.
Тма ли когда таковых обияет,
иже в свете кто выну обитает.
Ритор ли и философ пребывая в нечестии всяко,
сии погибают присно люте тако.
Верованием добре просвещаются душею,
живущий же в злобе промрачаются суть душею.
Труба уготовляет воя на ополчение бранное,
поборатели же по благочестии имеют дерзновение невозбранное.
Како забвению предати возможется таковая,
в прениих зловерия противу благочестия каковая.
Во Амиритстем граде попремногу бывшаго
и никто с православными тако стязания не имевшаго,
яко же сей многоведящий от законных писаний,
июдеянин самый Ерван от противных своих сказаний.
Аще не бы такова премудра светилника,
противу сего дарова Христос апостольскаго сопрестолника.
Не бы тако Ерван уверитися от прочих мог,
не разрешив пророчеств и самого владыки показати не возмог.
В твердости бо велицей аки столпа того имяху,
июдейския непокоривыя народы сим бяху.
Уповая же всяко тщетно надежи своей погрешают,
точию вящши всех злобою своею согрешают.
Негодованием же Ервану о Сионе и Ерусалиме люте пребыти,
яко слыша от архиепископа на небесех сим быти.
А неземных точию славою бог почитается,
но вышняя митрополия то Ион[332]

и Ерусалим читается.Прочая же нижние области различно суть изглаголаше,
и недостоинством всячески тех огласоваше.
И думею глаголя в погибели стран иноплеменных,
не бывших чады крещением пороженных.
И Египет в потребление всякого греха суща,
тако от пророчеств разрешение имуща.
Во християнех же самех верно сказуя Сиона и Ерусалима,
яже и точию сих быти во единых вселима.
Аще же и многословесен бе и коварен Ерван,
и нырищами своими во ответех угнеждашеся аки вран.
Недоумеваяся той множицею в глаголех богословных,
и познав правая не хотяше умолчати от своих суесловных.
Мерзость бо запустения того совесть утвержаше,
и всячески в злобе неверия быти подтвержаше.
Но истинна самая силне того к благочестию привлече,
и веру и крещение с прочими Ерван на ся навлече[333].
И сокровенная от века в бозе да явится в сих сказаниих,
иже не бе тако повсюду обрящется в писаниях.
Обременена ли бысть сия книга в прении многоречием,
да к православию он законоучитель июдейский притечет краткоречием.
И познав таинство суть единосущныя Троица,
увесть, како милосердие владычне изливается на род християнский и строится.