Вирт

– Не беспокойся за них, Скриббл, – сказал Тристан мечтательно.

Мы с Дездемоной сидели дома в Расхолм-Гарденз и рассматривали перо.

Битл с Бриджит уехали еще вечером и пока не вернулись. Они отправились на юг, на Вирт-Фестиваль, чтобы познакомиться там с людьми и обзавестись новыми связями и поставщиками. Копы взяли у нас какие-то показания и отпустили, объявив невиновными. Мы вернулись домой, и все было только наше; квартира, перо и любовь.

– Интересно, а как оно называется? – сказала Дездемона, вертя перо в руках, так что желтые отблески мерцали под лампой на столе. Перо было на 70 % черным, на 20 % – розовым, и на 10 % – желтым. На том месте, где отодрали этикетку, оставалось бледное пятнышко.

– Давай вставимся, Дез, – предложил я.

– Не пойдет! – возразила она. – Только вдвоем нельзя.

Она соблюдала правила Битла. Никто не ходит туда в одиночку. На случай, если вдруг станет по-настоящему плохо.

– Да ладно тебе! – сказал я. – Нас же двое. Что может случиться?

Этого я себе никогда не прощу.

– Битл сейчас тоже трипует, – сказал я ей. – Прямо сейчас. Там на Юге. Ну, давай же, сестра! Он на Вирт-Фестивале! С Бриджит! Конечно, он в трипе. Он в Виртландии, прямо сейчас!

– Мы никогда раньше не употребляли желтое, Скрибб.

Это правда. Желтые встречаются крайне редко. Маргиналам они не доступны вообще.

– Оно не полностью желтое, – убеждал ее я. – Желтого в нем всего ничего. Сама посмотри, совсем мало. Оно безопасно.

– Мы даже не знаем, как оно называется!

– Давай!

Она пристально посмотрела на перо. Смотрела на него целую минуту, ничего не говорила, просто смотрела, купаясь в радуге цветов. И потом, наконец, сказала:

– Хорошо, Скрибб, давай. – Сказала очень тихо и посмотрела на меня этими своими глазами, которые были как сливы, сочные сливы, когда я выхватил перо у нее из рук.

Есть вещи, которые неизбежны. Которые предрешены.

Она открыла рот, моя сестра, в ожидании перьевого причащения. Она не могла со мной спорить, она слишком меня любила, и я вставил перо ей в рот, глубоко-глубоко, а потом – себе, вот как мы и потеряли мою сестру. Дездемона приняла его целиком.

Тристан откупорил новую банку и залез в нее всей рукой. Когда он вытащил руку, она была вся покрыта густой зеленой слизью, похожей на Ваз для волос, но живой. Наношам! Читал про него в «Коте», но никогда раньше не видел. Масса этих минускульных механических образований сочилась у него между пальцами[3].

– Смотри, – сказал он и широким, почти сексуальным взмахом он отправил эти крошечные микромеханизмы заниматься его волосами и волосами Сьюз. Было почти что слышно, как они едят грязь и сало. Наношам делается на основе желе из сотен крошечных компьютеров, которые называются бэби-компами. Они обращают грязь в информацию, оставляя волосы чистыми, и вырабатывают фиксатор для дредов – очень жестких косичек.

– Моя дорогая, – прошептал Тристан своей любимой. – Это истинное удовольствие.

Сьюз повернулась ко мне, держа в руке пригоршню нано.

– Не хочешь попробовать? – спросила она. Ее глаза знали все мои тайны. Я чувствовал ее у себя внутри, и впечатление было такое, как будто она ласкает меня. Может быть, Сьюз была теневой. Но нет, не похоже, ощущения совершенно другие. Не так, как будто она в меня проникает, а как будто она становится мной.

– У юноши все равно нет волос, – рассмеялся Тристан.

Я не мог ничего ответить. Не мог даже тряхнуть головой. Весь воздух в комнате обратился в дым. Наверное, из-за травяного варева у меня начались виденья. Я видел толстую змею из волос, которая извивалась между голов мужчины и женщины. И еще я слышал голоса, что прорывались ко мне дождевыми каплями и клочьями тумана, как волны чистого знания. И я не знал, где я…

Вокруг меня были люди, люди что-то говорили, может быть, обо мне, но это были какие-то бессмысленные обрывки фраз; я чувствовал только тело Сьюз внутри моего тела. Она прикасалась ко мне изнутри. И у меня встало! Что это было? Голоса…

– Ты должен…

– Маленький мальчик.

– Зато экономия на шампуне.

– У него нет волос.

– Назовешь это стрижкой?

– Это стрижка под ежик.

Кто это говорит? И когда? И кому?

Я вдруг почувствовал руку – холодную и влажную руку, которая гладила мои короткие светлые волосы. Ладно, пусть коротко. Ну и кого колышет?! Есть люди, которым вообще не идут длинные волосы. Красивые люди этого никогда не поймут. А я просто пытаюсь выглядеть хорошо, ну, насколько это вообще возможно. И я вздрогнул под пальцами, гладящими мою голову. Отвалите от меня! И только потом до меня дошло, что это была моя собственная рука. Да, вот именно. Моя собственная рука; она прорвалась сквозь туман, чтобы погладить меня по голове.

– Ой! Посмотри на малыша!

– Он дрожит.

– Он гладит себя по волосам.

– Он такой нервный.

– Просто он больше ничего не знает.