Читаем Виртуализированный мир капитализма полностью

На этой реальной производственной основе, на основе производства фрагментарного индивида как потребительной стоимости для капитала в наше время происходит и слияние различных форм культуры, но не как преодоление, снятие их как саморзорванности человеческой культуры в целом, а как обезразличивание их по отношению друг к другу, которое допускает смешивание без преодоления. Таким образом, в качестве общего знаменателя выступает не их чувственная интенсивность, а отсутствие чувственности вообще в каждом фрагменте, взятом не по отношению к самому себе, а по отношению к другим фрагментам. Дедифференциация форм культуры происходит не как их снятие и преодоление, а как сведение их в реальной практике производства человека к тому, с чего, собственно, и началось их становление – к безразличному. Таким образом, все чувства человека, прошедшие сложнейшую историю становления, могут быть на уровне индивида сведены к этому специфическому нулю – к голой ощущаловке. Никакого уровня всеобщности, кроме того, что она может быть абстрактом, присущим индивидам, у которых были произведены те или иные фрагменты, эти «чувства»-ощущаловка не достигают. И, хотя они базируются на определенных достижениях человеческой культуры, они не выводят индивида на уровень чувственной культуры как таковой, и уж, тем более, на уровень материи, как бы тонко они не развивались.

Мы уже говорили о восприятии единичного. Для эмоций-ощущений это отправная точка, для чувств – тоже. И в этой точке они сходятся, выступают как одно (не просто как одно и то же, а как одно). Поэтому чувства и могут заменяться эмоциями-ощущениями (употребляя через дефис эти слова, хочется подчеркнуть именно продуктивный момент, который проявляется и в их различности, и в их единстве). Эмоции-ощущения могут быть моментом чувств, началом чувств, выражением чувств, их проявлением и материалом их осуществления. Но если чувства могут заменяться эмоциями-ощущениями, то верно ли обратное – то, что эмоции-ощущения могут быть заменены чувствами?

Этот вопрос, на наш взгляд, нужно рассматривать в плоскости развития эстетического идеала. Размышляя об эстетическом идеале, А.С.Канарский отмечал, что сущность его заключается в направлении, стремлении, утверждении жизни, в ее самоценности (как от слова «цель», так и от слова «целое») во всей ее полноте. Потому эстетический идеал не может быть отделен ни от нравственного, ни от политического идеала или идеала истины. Эта мысль очень ценна методологически. И неудивительно, что к ней так или иначе, хоть и не в такой отточенной формулировке, обращались на протяжении истории. Греческое понятие каллокагатии как идеала человека в единстве истины добра и красоты схватывает этот момент в том числе и потому, что оно схватывает родовую сущность человека, хоть и в такой рабовладельчески-примитивной форме.

В наши дни эстетический идеал, который может противостоять фрагментарности, это идеал, который должен утверждать человека как живое, практическое, чувственное существо, но не с позиции целостности прошлых чувств, то есть того всеобщего, которое выросло на базе общественного разделения труда и выступало в оппозиции к обезображиванию и обезразличиванию жизни человека как достраивание его до целостности. Он должен идти дальше в своем развитии и формироваться с позиций преодоления отчуждения вообще, практического утверждения самоценности и само-цельности жизни человека во всех его проявлениях.

Только в этом случае он, реализуясь как нечто единичное (как бесконечность в конечном, но на уровне чувств), будет тем единичным, которое связывает в чувственном акте индивида со все-общим и как все-общественным, и как материей в целом. Однако, все не так просто. Это – необходимое условие, но недостаточное. Ведь идеал обобществившегося человечества, о котором здесь идет речь, уже есть. Однако само его существование не отрицает фрагментарности. Более того, он сейчас в основном проигрывает в «конкуренции» «штампованным» фрагментам индивида. Если фрагментарность ощущений-эмоций захватывают огромную массу индивидов хотя бы частично (фрагментами), то он попадает в разряд безразличного.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История последних политических переворотов в государстве Великого Могола
История последних политических переворотов в государстве Великого Могола

Франсуа Бернье (1620–1688) – французский философ, врач и путешественник, проживший в Индии почти 9 лет (1659–1667). Занимая должность врача при дворе правителя Индии – Великого Могола Ауранзеба, он получил возможность обстоятельно ознакомиться с общественными порядками и бытом этой страны. В вышедшей впервые в 1670–1671 гг. в Париже книге он рисует картину войны за власть, развернувшуюся во время болезни прежнего Великого Могола – Шах-Джахана между четырьмя его сыновьями и завершившуюся победой Аурангзеба. Но самое важное, Ф. Бернье в своей книге впервые показал коренное, качественное отличие общественного строя не только Индии, но и других стран Востока, где он тоже побывал (Сирия, Палестина, Египет, Аравия, Персия) от тех социальных порядков, которые существовали в Европе и в античную эпоху, и в Средние века, и в Новое время. Таким образом, им фактически был открыт иной, чем античный (рабовладельческий), феодальный и капиталистический способы производства, антагонистический способ производства, который в дальнейшем получил название «азиатского», и тем самым выделен новый, четвёртый основной тип классового общества – «азиатское» или «восточное» общество. Появлением книги Ф. Бернье было положено начало обсуждению в исторической и философской науке проблемы «азиатского» способа производства и «восточного» общества, которое не закончилось и до сих пор. Подробный обзор этой дискуссии дан во вступительной статье к данному изданию этой выдающейся книги.Настоящее издание труда Ф. Бернье в отличие от первого русского издания 1936 г. является полным. Пропущенные разделы впервые переведены на русский язык Ю. А. Муравьёвым. Книга выходит под редакцией, с новой вступительной статьей и примечаниями Ю. И. Семёнова.

Франсуа Бернье

Приключения / Экономика / История / Путешествия и география / Финансы и бизнес
Лизинг
Лизинг

В учебном пособии читатель познакомится с ранее не освещавшейся в литературе цикличностью развития лизинга в США, Германии, Великобритании, Японии, Италии, Франции, России; с пропорциями в финансировании лизинга и его левериджем; с теорией и практикой секьюритизации лизинговых активов; с формированием стоимости лизинговых контрактов; с механизмом уступки денежных прав по дебиторской задолженности; с эмиссией ценных бумаг лизингодателей; с требованиями к структурированию сделок; с разработанной автором системой неравенств, регулирующей секьюритизацию лизинговых активов и ценообразование этих сделок; с зарубежным и отечественным опытом секьюритизации лизинговых активов; с целесообразностью применения оперативного лизинга, который еще называют истинным и сервисным лизингом; с доказательствами автора на слушаниях в Госдуме в 2011 г. о пользе бюджету государства от лизинга. Автор также дает ответ на вопрос, продолжится ли рост лизинговой индустрии в России и при каких обстоятельствах.В книге содержится обширный статистический материал, собранный автором в течение многолетней исследовательской работы, приводится наиболее полная информация о лизинге в России за 1992–2010 гг., в том числе данные по 420 лизингодателям, информация о 72 сделках секьюритизации лизинговых активов в Италии и аналогичные материалы по другим странам.Предлагаемое пособие нацелено на оказание помощи при изучении студентами и магистрами высших учебных заведений курсов: «Финансовый лизинг и факторинг»; «Инновации на финансовых рынках»; «Мировые финансовые рынки»; «Теория финансовых кризисов»; «Экономика финансового посредничества»; «Финансовый менеджмент»; «Финансовая инженерия»; «Банковский менеджмент»; «Инвестиционная деятельность банка»; «Управление реальными инвестициями» и др.Книга может быть полезна для научных и практических целей предприятиям, организациям, банкам, лизинговым компаниям, формирующим стратегию развития, привлечения средств для финансирования инвестиционных проектов.

Виктор Давидович Газман

Экономика