Виртуальная история: альтернативы и предположения

Во время войны сторонники разделения Европы на российскую и западную сферы влияния существовали как в Советском Союзе, так и в Британии и США. Эти сторонники – Максим Литвинов, Э. Х. Карр и Уолтер Липпман – представляли относительно благодатную систему сфер влияния традиционного характера, в рамках которой внутренняя политика и социально-экономические структуры государств функционировали бы без чрезмерного вмешательства соседствующей великой державы, участвующей в решении вопросов обороны и внешней политики. Но Сталин представлял сферу влияния иначе, подразумевая установление практически тотального контроля. Именно следствия такого толкования концепции и его внедрения в Восточной и Центральной Европе и спровоцировали конфликт с Западом. Что, если бы он избрал курс, рекомендованный Литвиновым, Карром и Липпманом? Можно ли было в таком случае избежать холодной войны?

Таковы вопросы, которые мы хотим изучить. Однако прежде чем продолжить, следует ввести читателя в курс проблем, возникающих с определенными источниками, от которых приходится отталкиваться при интерпретации истоков холодной войны. Первая волна исследований была основана исключительно на документах из национальных архивов США, поскольку правительство США первым рассекретило свои материалы. Позднее существенную часть своих архивов 1940-х гг. рассекретили британцы и французы. Однако Советский Союз упорно отказывался снимать гриф секретности со своих документов, предоставляя ограниченный доступ в архивы лишь официальным историкам. В результате историография этой проблемы вынужденно однобока. Историкам американской дипломатии и британской и французской внешней политики постоянно приходилось ограничиваться неуверенными предположениями о мотивах поведения СССР. Это еще одна причина, которой объясняется наличие пропасти, зияющей между более консервативными историками и “ревизионистами”, ведь долгое время не существовало никакого способа определить мотивы советской внешней политики, не прибегая к умозрительным идеологическим построениям на основе документальных свидетельств.

Коллапс Советского Союза в 1991 г. привел к открытию ряда до тех пор секретных архивов в Москве. В 1992 г. российское Министерство иностранных дел согласилось предоставить исследователям доступ к документам, и с тех пор было рассекречено огромное количество документов 1945–1950 гг.[964] Однако из-за сопротивления операционных отделов министерства наиболее значимые документы – шифрованные телеграммы, составляющие корпус дипломатической корреспонденции между послами и министерством, – рассекречены не были. Более того, другие архивы, содержащие материалы по внешней политике – РЦХИДНИ (где хранятся архивы Международного отдела ЦК КПСС), архивы Министерства обороны и КГБ, а также архив Президента РФ (где хранятся документы Политбюро по внешней политике), – в описываемый период отказывали исследователям в доступе. Таким образом, любой, кто в настоящее время анализирует развитие советской внешней политики в поисках истоков холодной войны, лишен российских эквивалентов документов, которые можно найти в американских, британских и французских архивах. Но не все потеряно. Кропотливое изучение документов, рассекреченных Министерством иностранных дел, – дипломатических писем, меморандумов, посольских дневников и ежегодных отчетов – в сочетании с работой в западных архивах может принести прекрасные плоды. Но здесь мы говорим только об исследованиях, которые ведутся сейчас, из-за чего пока доступны лишь неполные их результаты.

Сделав все необходимые оговорки, давайте же приступим к анализу вопросов, заданных ранее.

Что, если бы у США не было атомной бомбы?

Хотя значительное количество свидетельств показывает, что американская администрация Трумэна решила применить бомбу против Японии главным образом с целью предотвращения полномасштабного и кровопролитного вторжения в Японию союзных войск, есть также основания предположить, что бомба должна была сдержать поведение русских[965]. После того как советские войска вошли в Румынию и Болгарию в 1944 г., а в 1945 г. пересекли границу Польши и заняли остальную часть Восточной и Центральной Европы, западным лидерам стало очевидно, что русские не заинтересованы в полноценном сотрудничестве по вопросу о прекращении военных действий на Тихоокеанском фронте. Более того, некоторые даже полагали, что они не собираются ограничиваться установлением законной сферы влияния и идут по пути решительной экспансии.