Виртуальная семья

— Когда я пожаловалась папе, он очень встревожился и стал провожать меня утром до станции. За нами никто не шел, но потом мне опять позвонил этот маньяк и сказал, что, если я думаю, будто папочка сможет меня защитить, я сильно ошибаюсь.

Эти слова напугали Казуми, однако в течение двух недель после этого ничего особенного не происходило, так что она почти забыла о случившемся. И вдруг им сказали, что папа убит. Казуми не знала, что и думать, и на всякий случай решила поставить полицию в известность.

Она понятия не имела, кто мог ее преследовать.

— У меня есть любимый человек, а те парни, с которыми я встречалась до него, вполне нормальные и не стали бы так себя вести. В общем, мне кажется, я не знаю этого негодяя, хотя, быть может, он живет где-нибудь неподалеку. Скорее всего, он просто не в себе. Неужели он мог напасть на моего отца?

Следователи были уверены, что Рёсукэ Токорода вряд ли погиб лишь потому, что в ответ на жалобу дочери предпринял определенные меры, чтобы защитить ее от слишком назойливого поклонника. Впрочем, несмотря на очевидную нелепость этой версии, пренебрегать ею полицейские не имели права: в жизни и не такое бывает. К тому же поначалу других ниточек и зацепок в этом деле у них просто не имелось. В общем, было решено обеспечить наблюдение за домом семьи Токорода. К вдове и дочери убитого приставили охрану — именно для этого понадобилась помощь женщин-полицейских.

Впервые увидев Казуми, Тикако поняла, что девочка сильно напугана, — видимо, на тот момент страх полностью заглушил все остальные ее эмоции, в том числе и гнев.

Харуэ Токорода предпочитала общаться с Тикако, поскольку та была старше по возрасту, а ее молодая коллега Футигами довольно быстро нашла общий язык с Казуми. Хотя формально полицейские обеспечивали охрану семьи убитого, прямой угрозы нападения (как это иногда случается при защите свидетелей) пока не было, поэтому обстановка в доме не казалась особенно напряженной. Офицер Футигами всегда приходила в штатском, сопровождала Казуми во время прогулок и походов по магазинам и, если девочка просила ее остаться на ночь, укладывалась спать на футоне в ее комнате, как лучшая подружка, которая засиделась допоздна в гостях.

Когда следствие выявило взаимосвязь между двумя убийствами, Тикако и офицер Футигами все еще охраняли покой семьи Токорода. Неделю спустя было принято решение прекратить непосредственное наблюдение за домом — вместо этого сотрудникам ближайшего полицейского участка предписывалось периодически патрулировать прилегающую территорию.

Разумеется, полицейское начальство согласовало свои действия с родственниками убитого. Госпожа Токорода и ее дочь подтвердили, что больше не нуждаются в охране. По мнению капитана Симодзимы, возглавлявшего следственную бригаду, Тикако и Футигами вполне могли бы на всякий случай еще в течение некоторого времени охранять дом, потому что больше занять их все равно было особенно нечем. Однако Казуми Токорода, которая теперь постоянно казалась сердитой и подавленной, к тому времени уже перестала требовать защиты от загадочного преследователя. Разумеется, во время дежурств Тикако и Футигами злоумышленник ни разу не позвонил, возле дома не было замечено никого подозрительного. Ничего необычного не произошло. Очевидно, усиленная охрана отпугнула негодяя.

Потом внимание следователей переключилось на версию о виновности подозреваемой А., и загадочного преследователя Казуми перестали подозревать в убийстве. Он не мог совершить это преступление — это было бы по крайней мере нелогично: если за некоторое время до нападения на господина Токороду злодей перестал напоминать о себе, так что Казуми, по ее словам, «почти забыла о случившемся», с чего бы ему вдруг убивать ее отца? Улики против подозреваемой А. казались гораздо более убедительными.

Харуэ Токорода не могла убедить дочь не отказываться от охраны, однако перспектива вдруг остаться вдвоем с дочерью и наедине со своим горем настолько пугала ее, что она спросила Тикако, нельзя ли время от времени звонить ей, если понадобится помощь или совет. Само собой, Исидзу не отказала вдове в этой малости: они почти каждый день созванивались и иногда Тикако заезжала в гости поболтать. Поскольку в то время она не участвовала в расследовании, ее общение с госпожой Токорода не противоречило принципам полицейской этики. На самом деле Тикако тоже считала, что наблюдение за домом прекращать не стоило, хотя никто из руководства не разделял ее мнения.

— Я больше не боюсь этого негодяя. Я даже сожалею, что вообще рассказала о нем полиции, — заявила Казуми.

Девочка действительно уже не выглядела напуганной. На смену страху пришел гнев. Тикако полагала, что возможной причиной смены настроения стала подозреваемая А., которую теперь все считали виновной в убийстве. Мысль о том, что у отца была интрижка с молоденькой девушкой, которая ему в дочери годилась, и что из-за этого его могли убить, наверняка не давала покоя Казуми. Оставалось лишь терпеливо ждать ареста этой самой А.