— Я не совсем это имею в виду. Мне нужна не только финансовая независимость — я хочу быть полностью свободной. Вы только что сказали, что у девушек вашего поколения выбора не было, а вы стали работать в полиции, потому что так сложились обстоятельства.
Тикако действительно никогда не могла себе позволить выбирать свое будущее, решать, чем она хочет и чем не хочет заниматься.
— Я просто не хочу уподобиться собственной матери, — прямолинейно заявила Казуми. — Не хочу, как она, привязаться к одному мужчине, висеть у него на шее всю жизнь и пить из него кровь по капле, как блоха. Не желаю блуждать в тумане, жить чужой жизнью! Ни за что этого не допущу!
— Ты когда-нибудь говорила об этом с матерью?
Казуми удивленно уставилась на Тикако:
— Нет, конечно! Я бы никогда не посмела ей такое сказать!
— Ты боишься ее обидеть?
— Думаете, зря боюсь?
— Может, и зря. Может, у твоей матери совсем другой взгляд на вещи.
— Не говорите ерунды, — наморщила нос Казуми. — Если бы у мамы была собственная точка зрения хоть по какому-нибудь поводу, мне кажется, она не стала бы мириться с тем, что ее собственный муж изменяет ей направо и налево.
«Замкнутый круг, — подумала Тикако, — а в его центре — гнев Казуми и ее боль».
— Отец обожал читать мне нотации, считая себя многоопытным мудрецом. При этом ему и в голову не приходило обратить внимание на собственную жену, задуматься над тем, как он с ней поступает: ведь он постоянно предавал ее, а она ему все прощала и оставалась с ним, несмотря ни на что. Я смотрела на своих родителей и думала: «Что, черт возьми, они творят? Как они могут так жить?» Это всегда было выше моего понимания.
— Знаешь, детям часто трудно разобраться в отношениях своих родителей.
Взгляд Казуми немного просветлел.
— Как-то раз она мне тоже сказала что-то в этом духе.
— Кто, твоя мать?
— Да. Однажды после очередной отвратительной выходки отца я посоветовала ей подать на развод… Мне тогда, кажется, было лет четырнадцать.
— Ты уже тогда знала об изменах отца?
— Разумеется! Он ведь даже не пытался ничего от нас скрывать. Его любовницы регулярно названивали ему домой.
— Что тебе ответила мать?
— Она сказала, что дети не должны советовать родителям разводиться, что у отца много положительных качеств, что они по-прежнему муж и жена и никто не имеет права вмешиваться в отношения супругов, — все проблемы они должны решать только между собой. — Казуми принялась теребить край пластыря, которым был обмотан ее палец. — Я тогда подумала: «Вот это да! Можно подумать, мне все происходящее доставляет удовольствие. Не хотите, чтобы я вмешивалась, — не буду. Посмотрим, что из этого выйдет».
Тикако улыбнулась:
— Ты просто слишком мала, чтобы понять маму.
— Вы что, имеете в виду, что я пойму ее, когда сама выйду замуж? — Казуми закрыла глаза от ужаса и отвращения. — Так вот знайте, этому не бывать! Ни за что на свете! Я никогда не соглашусь стать чьей бы то ни было женой!
Конечно, в Казуми говорил подростковый максимализм. Она искренне верила в свое категоричное заявление со всей горячностью молодой души. Но, даже принимая во внимание особенности возрастной психологии, Тикако не могла не сделать один важный вывод: все трое членов семьи Токорода — Рёсукэ, Харуэ и Казуми — были несчастливы в основном по одной-единственной причине: их характеры оказались настолько несовместимы, что даже узы крови не могли удержать их вместе, и со временем семейное родство превратилось для них в тяжкое бремя, которое каждый из них нес как мог, страдая и заставляя страдать остальных.
Возможно, в будущем все могло бы наладиться: через некоторое время Казуми стала бы жить отдельно от родителей, а на расстоянии им всем наверняка оказалось бы легче поддерживать нормальные отношения. Только вот будущего у семьи Токорода уже не было.
Автор: Папа
18/09 00:19
Тема: Это я, твой папа
Привет, Казуми, это я, твой папа. Ты, наверное, удивлена? Не знаю, веришь ты мне или нет, но это правда я. Вчера я случайно узнал, что ты тоже бываешь на этом сайте.
Вот так совпадение!
Похоже, ты здесь уже со многими подружилась. Я вижу, что ты не боишься делиться своими самыми сокровенными мыслями и чувствами. И я наконец-то понял, что у тебя на душе.
Казуми, я искренне сожалею, что до сих пор мы с тобой не очень-то ладили. Если честно, я просто не понимал тебя, и вот теперь я наконец во всем разобрался. Я обещаю, что отныне мы с тобой будем больше общаться и даже постараемся подружиться. Может быть, когда-нибудь ты меня простишь за мои ошибки. Ты простишь меня, Казуми? Ты примешь своего раскаявшегося блудного отца?
10