Виртуальная терапия

Следующее, в хронологическом порядке, дело было заведено по заявлению Жарикова Евгения Михайловича. Из материалов дело следовало, что двадцать третьего февраля две тысячи восемнадцатого года он обратился в полицию с заявлением о нанесении побоев и грабеже – хищении мотоцикла «Suzuki» гражданами Лизогубом и Сериковым. В последствии в ходе проверки следователем Подшиваловой установлено следующее: гражданин Жариков, находясь в состоянии алкогольного опьянения пытался уехать на мотоцикле «Suzuki», случайно проходящие мимо, ранее знакомые с ним граждане Сериков и Лизогуб, осознавая общественную опасность совершаемого нетрезвым Жариковым деяния, пытаясь пресечь попытку совершения преступления, изъяли мотоцикл у Жарикова, а утром следующего дня вернули его законному владельцу. Сериков и Лизогуб хотели проводить Жарикова до дома, но тот находясь в буйном и неадекватном состоянии отказался от их помощи. Побои, имеющиеся у Жарикова были нанесены ему неустановленными лицами, уже после его встречи с подозреваемыми.

– Пусть даже он и был пьяный, но в феврале ехать на мотоцикле? Странно, – рассуждал капитан.

Завьялов набрал номер Жарикова, который был в деле. К его удивлению абонент ответил.

– Да, – услышал капитан бодрый голос.

– Жариков Евгений Михайлович, – уточнил Завьялов.

– Я. А че надо? – скороговоркой спросил Жариков.

– Капитан Завьялов, следователь полиции. Хотел бы задать вам несколько вопросов. Лучше очно, если есть такая возможность.

– Как? – уточнил Жариков.

– Очно, – повторил Завьялов и дополнил, – лучше вам зайти в отделение, если сможете.

– А. Понял. Да без проблем, командир, я тут рядом на шиномонтажке горбачусь. На долго?

– Нет. Буквально на пять минут.

– Через десять минут буду. Если что руководству потом подтвердите, что я у вас был.

– Конечно. В дежурной части скажите, что к Завьялову.

– А че случилось?

– Да так. По старому делу вопросы возникли.

– Ну, понял, понял. Иду, командир.

Завьялов, снова включил чайник, положил в кружку с плотным устоявшимся налетом пакетик чая и откинулся в кресле, закрыв глаза и продолжая думать, пытаясь поймать мгновение полного безмыслия, а затем как следствие – озарение. Но в следствии, в практике капитана Завьялова безмыслие встречалось довольно часто, а вот озарение крайне редко. Щелкнула кнопка электрического чайника, нарушив движение Дмитрия Завьялова к безмыслию, казалось он был так близок к нужному состоянию, он уже ощутил себя бегуном на стометровой дистанции, он сделал глубокий вдох, задержал дыхание, рванул со старта и обогнав все мысли в собственной голове, уже видел линию финиша, и безмыслие с секундомером и блокнотом в руках. Он ждал заветного слова «Первый» и нажатия кнопки воображаемого секундомера, но в это время щелкнул чайник, и он выдохнул.

– Эх, – выдохнул капитан, – почти удалось.

Завьялов налил кипяток в кружку и в это время зазвонил телефон.

– Завьялов! – сказал капитан.

– Дежурный …, – ответили ему. – К вам Жариков. Пропустить?

– Да. Пусть проходит, – сказал Завьялов и с грустью посмотрел на заваривавшийся в кружке чай. Чай пришлось пока отставить в прямом и переносном смысле.

Жариков шел по коридору, а Завьялов для большей значимости положил перед собой дело, возбужденное на основании заявления Жарикова. На краю стола капитан стопкой сложил другие дела, затем окинув стопку взглядом, счел ее недостаточно внушительной и положил под дела папки скоросшиватели с чистой бумагой и черновиками. В дверь кабинет постучали, очевидно, что это был Жариков, капитан опустил глаза, делая вид что усердно изучает материалы дела. Жариков вошел, не дождавшись ответа.

– Добрый день командир! – сказал Жариков.

– Добрый, – ответил Завьялов, подняв глаза на Жарикова, – проходите, присаживайтесь, гражданин Жариков.

– А что так официально? – спросил гражданин, быстро преодолев путь через кабинет, Жариков резким движением переставил стул, так чтобы сесть лицом к следователю, резко опустился на край стула, выставив ноги облокотился на бедра и наклонившись вперед, исподлобья уставился на капитана. Жариков был одет в рабочую робу. На вид гражданину было лет около двадцати пяти, речь его была быстрой и движения резкими. Волосы на его голове были очень коротко обстрижены, на лице отчетливо виднелись несколько глубоких шрамов. – Я слушаю.

– На самом деле мне бы хотелось выслушать вас. Что произошло с вами двадцать третьего февраля две тысячи восемнадцатого года? – спросил Завьялов.

– Вот вы по какому вопросу, командир, ну хоть бы предупредил. У нас просто пару месяцев назад очень дорогой домкрат с шиномонтажки подрезали, я думал, что по этому вопросу. Думал, что домкрат нашли. Ну, а что по тому делу-то узнавать? Ведь все выяснилось. В деле все должно быть, – ответил Жариков, покачивая корпусом из стороны в сторону.

– Есть то оно есть. Только не все. И из того что есть не все понятно. Сначала вы заявили о том, что Сериков и Лизогуб нанесли вам телесные повреждения и отняли у вас мотоцикл, требуя за его возврат деньги. Это так? – спросил Завьялов, пристально глядя на собеседника, глаза которого забегали.