Виртуальная терапия

– Так. То есть, да я писал заявление. Ну я тогда выпил много, сам все забыл, перепутал все, как и что было, со злости и с похмелья, – стал объяснять Жариков активно жестикулируя руками, – потом, на следующий день, мне рассказали, как все было, в общем срам один и вспоминать не хочу, – махнул Жариков рукой.

– Вы от меня не отмахивайтесь рассказывайте, как оно было на самом деле. Хотите, не хотите, а вспомнить придется.

– Да, а что с домкратом-то? – спросил Жариков, выпрямив корпус и разведя руками.

– Да какой еще домкрат?

– Хороший, такой. – объяснил Жариков, показывая руками размеры домкрата, – гидравлический.

– Что вы мне мозги парите этим домкратом? Вы заявляли о краже?

– Нет. Санек заявлял – старший по шиномонтажке, – ответил Жариков, меняя свое положение на стуле.

– Да ты что такой энергичный?! – повысил голос Завьялов и Жариков немного присмирел, Завьялов сменил интонацию. – Пусть Санек и задает вопросы про домкрат. А вы лучше ответьте на мои вопросы.

– А зачем? Зачем, вам это сейчас нужно? – спросил Жариков, уже без прежнего напора. – Дело ведь закрыто.

– Вот именно. Вам уже совершенно ничего не угрожает. Мне просто надо знать правду. Заново заводить уже закрытое дело я не собираюсь., да никто мне этого сделать и не разрешит.

– Зачем вам что-то знать? Не понимаю. Кому это нужно? Ну, как в деле так оно и было, – замешкавшись ответил Жариков.

– Значит так и было? Вот, мой номер телефона, – сказал Завьялов, протягивая собеседнику визитку. – Будет желание поговорить – позвонишь. Нет, через пару дней вызову повесткой. А ты пока подумай.

– Не, ну, командир, объясни по-человечески. Что ты сразу стращаешь? Зачем повестка?

– Придешь по повестке – тогда все и объясню, раз по-человечески разговаривать не желаешь.

– Мне с адвокатом может быть прийти? – смело и дерзко сказал Жариков и резко встал со стула.

– Ну! Гражданин, это уже лишнее. Зачем же адвокат? Вы в чем-то виновны? – спросил следователь, Жариков помотал в ответ головой. – Сядьте, сейчас объясню. Граждан Серикова и Лизогуба на днях избили и очень необычно – все как-то по театральному, заранее подготовлено что ли было, одним словом очень похоже, что это была месть. Я поднял старые дела и увидел, что на этих граждан не однократно заявляли в полицию, только каким-то странным образом все эти дела прошли мимо меня. В том числе и вы обращались в полицию как потерпевший и указывали на то что ими было совершено в отношении вас правонарушение, было возбуждено дело, затем дело закрыли так как выяснилось, что они на вас не нападали и мотоцикл не забирали. Получается, что вы их оклеветали? Тогда логично было бы вас, гражданин, самого привлечь к ответственности за клевету. Но нет, не привлекли, однако, людей вы оклеветали.

– Не совсем, как бы …,– ответил Жариков, смотря по сторонам.

– Не объясняй. То, что я сейчас тебе сказал строго между нами. Никому ничего не говори, особенно Серикову и Лизогубу. Подумай пару дней, захочешь рассказать, как и что было на самом деле – звони. В таком случае закрытое дело, так и останется закрытым. Я старого ворошить не стану, мне своих дел хватает. Не захочешь сам рассказывать – будет повестка, а дальше как пойдет. Подумай скольких людей ты можешь подставить, они тебе явно спасибо не скажут. Все что ты скажешь тоже останется между нами, никаких записей никаких протоколов не будет.

– А их правда избили? – спросил Жариков.

– Правда. Что я посмешить тебя что ли пригласил?

– Сильно избили? – радостно улыбаясь спросил гражданин.

– На мой взгляд недостаточно сильно, но ощутимо, на самом деле, – ответил Завьялов.

– Прикольно! – оскалился Жариков. – Хорошо. Я подумаю, товарищ следователь. Правда подумаю.

– Подумай. Хорошо подумай. Можешь идти.

– Спасибо! Всего доброго, – ответил Жариков и протянул капитану мозолистую руку.

– Всего доброго, – ответил Дмитрий, принимая руку Жарикова. – Скажи напоследок. Ты часто зимой на мотоцикле катаешься?

– Нет, – ответил Жариков. –Никогда.

– То-то и оно, – сказал следователь.

– Вот вы к чему, -сообразил уходящий Жариков.

– Нет, это, конечно, не он, – сказал Завьялов себе, когда остался один в кабинете, – совсем не подходит по описанию, да и, мало вероятно, что он на что-нибудь подобное способен решиться – слишком труслив. Так только языком молоть, да ячиться.

Дмитрий посмотрел на часы – было уже одиннадцать. Он, все же, решил выпить остывший чай, следователь нашел в тумбочке на которой стоял чайник сухое печенье с подсохшим внутри повидлом, вернулся за свой стол и только успел откусить печенье, как дверь в кабинет открылась.

– Капитан, зайди ко мне, – сказал, заглянув начальник следствия, закрыл дверь и пошел, видимо «к себе».

– Да что же такое сегодня? В общем как и всегда, – сказал себе Завьялов и залпом допил холодный чай.