Виртуальная терапия

Девушка что-то ответила, не переставая смеяться при этом … А, дальше … То, что было дальше касается только двоих и третий там лишний, не смотря на все веяния последних лет. К тому же они действительно, просто легли спать.

Максим вспомнил события прошедшей субботы и радостно засмеялся, сидя на кухне и допивая терпкий кофе. Но вдруг, внутри что-то больно кольнуло, это был не миокард и не спазм скелетной мускулатуры, это была душевная боль. Парню внезапно стало очень и очень жаль Свинскую. Она, конечно, на самом деле было очень омерзительным, ленивым и наглым человеком, но вместе с тем она была и очень жалкой и несчастной. Предки Свинской были крепостными крестьянами, после отмены крепостного права стали условно свободными, а затем охотно приняли революцию. Однако сама Свинская, по ее же словам, сильно ненавидела коммунистов. Максим никогда не задумывался о том какие причины были у этой ненависти, кроме рассказов настоятеля местного храма протоирея Михаила о коммунистических зверствах и коммунистическом же терроре. Максим никогда особо не слушал занудные и корявые речи Свинской, а лишь ждал, когда она выскажется и наконец замолчит, но сколько бы та не говорила высказаться ей никак не удавалось. И вот сейчас вместе с жалостью, при осознании того что Свинская, все-таки, человек, а не только раздражающий фактор, Максим понял в чем причина ее нелюбви к коммунистам. Настоящая причина заключалась не в скудоумии, помноженном на рьяную антикоммунистическую пропаганду. Причина была совсем иная – обида на коммунистический строй, обида на самих коммунистов. Ведь они сначала дали крестьянам свободу, дали им возможность работать и относительно достойно жить, позволили им считать себя полноценными членами общества и гордиться своей страной, дали им возможность учиться и развиваться, дали возможность заниматься спортом, культурно развиваться и отдыхать, но при этом постоянно направляли и подсказывали, указывая на ориентиры, пусть даже не всегда правильные, но единые для всех. И внезапно коммунисты взяли и исчезли вместе со всеми своими ориентирами, оставив подопечных один на один с непонятной и дикой свободой. А пришедшие им на смену наложили в маленькие и ветхие телеги разума позавчерашних холопов столько навоза, что те по сей день не в состоянии сдвинуть эти телеги с места, не разрушив их до основания. Так что Свинская была скорее пострадавшей нежели кем-то еще. Максим вспомнил ее падающей в грязный талый снег, вспомнил как порвался ее пуховик, отчаянно зацепившийся за гвоздь, торчащий из гнилой доски забора. Так же Максим вспомнил и о том что Свинская уже наказана кем-то свыше, так как у нее нет своих собственных детей, а она очень бы хотела их иметь чтобы вложить в них … Но что она была способна вложить? Ничего. Она была способна лишь переложить часть запревшего навоза из телеги своего сознания в телеги детей, она и перекладывала в умы тех детей над которыми оформила опекунство, а они хоть и сопротивлялись, но принимали по пол лопаты зловонной субстанции, надеясь, что со временем она станет удобрением, на котором вырастут красивые благоухающие цветы. Парню стало до боли в сердце жаль Свинскую, не умеющую ни думать, ни работать, ни радоваться жизни. Даже вера, в которой она казалось нашла ответы, для нее была тяжким, непонятным и непосильным подвигом, делающим ее особенной и исключительной, но не дающим никакой душевной и сокровенной радости.

«Несчастная женщина, бедный человек» – заключил Максим. – «Какая же она несчастная, но боюсь этими мыслями я не смогу поделиться даже с Аней, мало вероятно, что она меня поймет, ведь Свинская сделала столько гадостей и пакостей, искренне веря, что делает что-то хорошее и нужное. Такая вот она Свинская вера, такие же у нее любовь и надежды. Свинская сделала много гадостей, а значит и заслужила небольшое наказание. Так что не стоит мне ее жалеть. Она отравляла мне жизнь и мешала работать и тоже внесла свою лепту в то, что мне пришлось уволиться во второй раз. Она об этом сожалеет? Сомневаюсь. Вот и я не буду жалеть ее. Поделом ей».

– А что это было, Завьялов? Что за хрень происходит? – спросил начальник МО МВД Вольненский у старшего следователя.

– Все идет как надо, – ответил Завьялов.

– Кому надо?

– Как нам всем надо, – объяснил капитан.

– То есть преступники в среду будут задержаны? – спросил Скалобойцев и отчаянно усмехнулся.

– Естественно, – без тени сомнения ответил Завьялов.

– Так, а что, все-таки, за хрень происходит? – спросил подполковник для поддержания разговора, без надежды на вменяемый ответ.

– Все уже произошло, – рассудительно объяснил капитан.

– Тогда что за хрень, …, произошла?! – закричал Скалобойцев. – Когда вся эта … произошла? Тогда – когда? Когда ты пришел на службу к нам в отделение? Или, когда я стал его начальником? Что, …, за хрень?! Что за хрень?! …

ГЛАВА XIV

Что за хрень?