Виртуоз

Он думал, что здесь создавали не просто лодку. Здесь создавали Империю. Идея лодки родилась в Петербурге, уточнялась в Москве и Казани, обогащалась множеством идей и открытий, возникших в Сибири и на Дальнем Востоке. Ее элементы строились на Украине и в Белоруссии, доставлялись из Ташкента и Алма-Аты. Бесчисленные детали, от реакторов и турбин, до крохотных клапанов и миниатюрных вентилей стекались в лодку из тысяч предприятий, из заводов и институтов, где множество трудолюбивых умельцев, невидимых миру гениев дарили могучему кораблю свои таланты и жизни. Соединялись в громадный артельный труд, что под силу лишь великой стране. Ослабевшая, обездоленная, готовая было распасться, Россия вновь сжималась в дееспособную целостность. Обретала имперский смысл. Избирала себе Императора.

Он двигался вслед за директором, который открывал ему тайны подводного крейсера. Погружал в мегамашину войны. Вводил в реакторный отсек — эту фабрику энергии, скорости, мощи. Алексей, не знавший ничего, кроме жизни в захолустной провинции, вдруг оказался в средоточии знаний о «природе вещей», о «физике явлений», о психологии человека, включенного в гигантские процессы борьбы, в могучую стихию земли, в мерцание невидимых звезд. Он, будущий Император Российский, должен был знать оружие русской империи. Металлургию новейших сплавов. Механику сверхпрочных оболочек. Ядерную физику сверхновых реакторов. Технологию бесшумных винтов. Акустику дальнего обнаружения. Звездную навигацию и новейшие средства связи. Он перемещался в лодке, из отсека в отсек, с одного уровня на другой, поражаясь бессчетным элементам, сведенным в гармоничное единство. Верил, что у новой русской Империи есть флотоводцы, готовые к глобальной борьбе. Существует Генштаб, способный мыслить категориями мирового соперничества, заказавший поколение новых подводных крейсеров, — «плеяду русских царей». Сознавал, что эта грозная и изящная махина — есть инструмент дипломатии, которую ведут современные Горчаковы, отстаивая интересы России на всех континентах. Он, будущий русский царь, не останется одиноким, а будет окружен блистательным сонмом сподвижников — «птенцов гнезда Алексеева».

Величие России было несомненным. Ее судьба, трагическая и прекрасная, вела страну к возвышению. Хранимый провидением, Божий избранник, он станет Императором Русской Победы.

Он снова вышел на палубу, огромную и покатую, с пластикой женского тела, овалами и выпуклостями, как у черной великанши. Шел по гибкой могучей спине. Закупоренные люки пусковых установок напоминали клапаны огромной флейты. Раскроются — с ревом брызнет слепящий свет, рванется ввысь пылающая свеча, туманным пятном растает в полярной мгле. Он трогал пальцами клапаны, мысленно играя концерт на флейте с оркестром, — музыку Русской Империи. Спускался с лодки на стапель. Заметил, как молодой монтажник в комбинезоне и каске, ухмыляясь, глядя на товарищей, выводил мелом на черном борту лодки: «Не валяй дурака, Америка».

Ближе к обеду состоялся спуск на воду подводного крейсера «Царь Михаил Романов». В цеху, обступив тяжеловесную громаду, собрались рабочие в касках, инженеры, ученые, представители фирм, военпреды. Был выстроен экипаж — матросы в парадной форме, в синих пилотках, офицеры в белых кителях с кортиками. Обвитые медными трубами, с барабанами наперевес, застыли оркестранты. Пестрели букеты живых цветов, красочные венки. Телеоператор кружил, держа на плече телекамеру.

Уже знакомый Алексею священник, отец Михаил, чернобородый, высокий, в золотой епитрахили, отслужил молебен, окропил черные борта лодки, белую надпись, двуглавого орла. Алексей перехватил его взгляд, в котором дрожала золотая искра необъяснимого испуга и боли. Перед микрофоном с краткими речами выступили Генеральный директор, главный инженер, руководить проекта, отличившийся рабочий. Директор приблизился к Алексею и попросил:

— Несколько слов, Алексей Федорович. По просьбе коллекций.

Алексей, робея, не зная, что он может сказать, приблизился к микрофону, видя над собой туманные своды цеха, а рядом — глянцевитую, как кит, махину лодки. Множество глаз было устремлено на него. Необъятное пространство цеха гудело, рокотало, тдыхало, словно неслась бессловесная песнь. Он вдруг почувствовал прилив вдохновения, будто заговорил его устами радостный дух.

— Эта лодка — сама Россия. Она связана с космосом, принимает своими антеннами райскую весть. Она слышит океанскую бездну, вписывается в грозные потоки мировой истории. Она несет в своем имени великое русское прошлое, завет исчезнувших поколений. Она стоит на страже русского будущего, где Россию ожидает неизбежная Победа. Эта лодка — воплощение силы, но и любви. В ней беспощадность, но и доброта. Она — концентрация материи, но исполнена духа. Она — плод наших усилий, наше возлюбленное чадо. Но она — олицетворение России, и мы все — ее дети. Славного тебе царствования, Царь-Лодка!

Ему аплодировали. Множество рабочих вскидывали руки, славили его. Оператор снимал ликующую толпу, взволнованного Алексея, корпус лодки.