Виртуоз

— В старших классах наши школьные вечера превращались и дискотеки. Я отлично танцевал — танго, румба, самба, ча-ча-ча. Но особенно любил рок-н-ролл. В этом танце мне чудилась моя будущая судьба — полет, страсть, головокружительный успех, смертельный риск. Девушки, которые приходили на дискотеку, все желали со мной танцевать. Артур не умел танцевать. Был увалень, запинался, дичился. Очень часто, когда все неистово танцевали, стоял у стены, среди разноцветных вспышек, и я успевал заметить муку на его лице. В соседней школе училась девушка Лена, очень красивая, смелая, раскованная, с чудесными, распущенными до плеч волосами и сильной грудью. Она нравилась Артуру. Он приглашал ее в кафе, водил по музеям, зазывал к себе домой. Раз он пришел вместе с ней на дискотеку. Пробовал танцевать. У него получались только унылые медленные танцы в стиле блюз. Я видел, что это ее раздражает. Когда ударил мой любимый рок-н-ролл, я пригласил ее. Мы кружились, как два вихря. Я подбрасывал ее, шручивал вокруг себя, прогонял ее гибкое страстное тело меж моих расставленных ног. Целовал ее в танце, и она мне отвечала поцелуями. Все расступились, открывая нам место. А мы, словно неистовые счастливые звери, исполняли брачный танец. Отпуская ее, я видел ее потемневшие влажные волосы, бурно дышащую грудь, счастливые сумасшедшие глаза. Успел заметить затравленное лицо Артура с огромными, полными слез глазами. Через неделю у нас проходила районная математическая олимпиада, где мне непременно нужно было получить высокий балл, чтобы поступить в желанный для меня институт.

С математикой у меня были нелады. У Артура был тот же вариант, что и у меня. Я попросил у него черновик, чтобы списать решение алгебраической задачи. Он немного помедлил, что-то подчистил в черновике и дал мне. Я добросовестно списал. И каково же было мое удивление, когда он получил за свое решение пятерку, а я, списавший его задачу, получил двойку. Он подсунул мне неверный ответ. Внес в решение заведомую ошибку. Это была месть за рок енд ролл…

Ромул, откинув голову, хохотал, счастливо, заливисто, и этот смех постепенно переходил в хриплый мстительный клекот. Так может смеяться мучитель, наслаждаясь страданиями ненавистной жертвы.

— Я знаю, что Артур преследовал Лену, а она его избегала. Он чахнул от этой юношеской, неразделенной любви. Впадал в меланхолию, превратился из отличника в троечника. Учителя разводили руками, не умея понять, что творится с лучшим учеником школы. Раз на Литейном проспекте я случайно встретил Лену. Она стала еще краше, в ней появилось что-то от цветущей, молодой, многоопытной женщины. Мы зашли в кафе. Я стал расспрашивать, как развивается их роман с Артуром. Она стала безжалостно и цинично издеваться над ним. Сказала, что он просто теленок. Не интересен женщинам. Может быть, природа вообще не наделила его мужскими качествами. Намекнула на какой-то эпизод, когда он пригласил ее к себе домой, пытался ей овладеть, но у него ничего не вышло. А меня словно черт дернул: «Пойдем ко мне. Родителей нет дома. Может, у меня выйдет». Мы станцевали с ней в постели замечательный рок-н-ролл. Помню ее мокрый, красный рот, белые зубы, которыми она больно меня кусала. Лежал в изнеможении, чувствуя лопатками ее дышащее сонное тело. Близко от глаз на спинке стула висело ее пестрое платье. Она ушла в ванную, не затворила дверь. Стояла под душем, стеклянная, отекающая водой. Переступила край ванной. Ее влажный золотистый лобок. Лениво идущие ноги. Маленькие мокрые следы на полу. Больше мы с ней не виделись. Но она, повинуясь какому-то женскому садизму, успела рассказать обо всем Артуру. Он бросился на меня с кулаками. Я перехватил его запястья. Он бился, хрипел, плевал в меня, рыдал истерически. На этом кончилась наша дружба. Скоро мои родители получили квартиру в новом районе, и я уехал. Таковы были наши детство и юность.

Ромул нахмурил лоб, словно решал какую-то неразрешимую мучительную задачу, над которой бился всю жизнь. Одну из тех, что, подобно теореме Ферма, остаются неразрешимыми.

— Ты поведал мне удивительные вещи, — произнес Виртуоз, скрывая торжество диагностика, разгадавшего тайный недуг. Больными были отношения Ромула и Рема. Больной была конструкция двоевластия, которую он, Виртуоз создал, поместив в ее сердцевину дефект.

Так в фюзеляже самолета скрывается трещина, неощутимая на земле или в спокойном полете, но обнаруживает себя на крутом вираже, превращая машину в груду обломков.

— Но тогда почему, невзирая на тайный надрыв, ты выбрал именно его?