Виртуоз

- Когда я вышел из Азкабана, Снейп рассказал мне все. Мы решили, что так будет лучше. Достаточно того, что помним мы; Драко помнить ни к чему. Но мы не избавились от призраков прошлого: укрытое заклинанием памяти никуда не делось, оно всего лишь ушло в подвал. Затаилось в подсознании. У Драко множественное расстройство личности. По-маггловски и научно - диссоциация. Яркие вспышки света - например, как от барного стробоскопа, - вызывают на поверхность его второе «я»… нечеловеческое «я»… Вейлу. Но это не он; понимаете, мистер Поттер? Это - не он, - раздельно и четко произнес Люциус. - Оставьте Драко в покое. Пожалуйста. В Азкабане он сойдет с ума… Мы запрем его в Малфой Мэноре. Он никому не причинит зла…

- Почему вы его не лечили? - резко спросил Гарри. - Почему он не в Сент-Мунго?

- Мы давали ему зелья. Вы понимаете, что такое психическое заболевание? Хотите, чтобы я держал Драко в палате до конца его жизни? Если вам так нужен преступник, берите меня. Я возьму на себя эти убийства. Только не трогайте Драко… Мерлин, да я с самого начала не хотел, чтобы вы были вместе!

Гарри молча смотрел на отца Драко.

Азкабан Люциусу грозил так и так. Правда, в первом случае - за укрывательство преступлений и преступное злонамеренное попустительство, приведшее к гибели человека (статья XII.II.IV КМ), срок был в три раза меньше.

Лицо Люциуса наконец-то перестало казаться надменным. Теперь оно было только усталым, отчаявшимся и безнадежным. Малфою не на что было рассчитывать, кроме аврорского милосердия.

- Пожалуйста, оставьте Драко, - повторил Люциус. - Разве он мало страдал…

- На многое же вы готовы ради душевного спокойствия своего сына, мистер Малфой, - бросил аврор. - Не задумываясь, платите чужими жизнями…

- Своей я тоже готов заплатить, - сказал Люциус, глядя Гарри в глаза.

* * *

- Мистер Поттер? - Гарри поднял взгляд от поверхности стола, заваленного пергаментами.

Бонни Тауэлл поежился и пожалел, что подошел к шефу в неудачное время. Глаза начальника департамента казались бессмысленными и пустыми.

Монитор компьютера был темным и мертвым, хотя процессор под столом бодро жужжал кулером. Значит, машину не трогали как минимум минут пятнадцать.

- Можно нам сегодня уйти пораньше? «Соколы Мерлина» играют с «Русалидами» в Шеффилде…

- Идите, - сказал Поттер, не став дослушивать объяснения.

У самой двери Бонни догнал голос шефа:

- Вы прекрасно поработали, ребята. Спасибо, - тон был холодным и безразличным.

- Служу Британии, - ответил Тауэлл.

Он мог добавить еще что-нибудь к официальной фразе, но не стал.

Гарри вздохнул, слушая веселые голоса собиравшихся уходить подчиненных. С отчетом об оружии им пришлось проработать все выходные на прошлой неделе и на позапрошлой, но к сроку они успели. В понедельник, 1 марта, на стол Милтону Фризу лег готовый отчет. А перед Гарри теперь лежал список несделанных дел - в последнее время аврор стал катастрофически рассеян, видя мир, как сквозь полупрозрачную пелену.

Работа, бывшая смыслом жизни, отодвинулась в туманные дали, став лишь досадной помехой, подчиненные вызывали смутное недовольство, когда обнаруживалось, что они - не детали рабочего механизма, а живые люди, и вот он, итог, - глобальное отчуждение, воплотившееся в виде не доходящей до потолка стены, через которую к Гарри доносились смех и отдельные реплики. Чужая жизнь, чужие радости.

Надо было налаживать контакт сразу, с первых же дней, но тогда Гарри не было дела ни до чего. А теперь он уже не мог выйти из своего закутка и непринужденно влиться в общую беседу.

Как он собирается работать с этими людьми дальше?

Голоса отдалились, а затем и вовсе стихли, отрезанные закрывшейся за подчиненными дверью. Только тогда аврор медленно поднялся и открыл шкаф, доставая подбитую мехом мантию.

* * *

Близящееся к закату мартовское солнце косо освещало длинные ряды вытянутых серых камней. Гарри брел по узкому, засыпанному снегом проходу к могиле в третьем ряду.

Семейный клан Мэдриверов следовал крайне сложной и запутанной системе захоронения: так, место, приготовленное для отца Зика, было расположено в этом же ряду через две могилы от сыновней, а вот камень для будущей могилы миссис Мэдривер, урожденной Мак-Дугалл, мачехи Зика, находился через ряд, в самом дальнем конце кладбища, возле решеток ограды.

На могиле напарника лежала положенная туда Гарри десять дней назад серебряная фляжка с огневиски. Лежали и живые, увядшие от холода цветы, - видимо, родные Зика побывали здесь недавно. Гарри постоял, вдыхая морозный шотландский воздух.

Сняв перчатку, он положил руку на надгробие: холод камня проникал к сердцу через ладонь, запуская щупальца глубоко в плоть.

- Ты был хорошим аврором. И хорошим другом, - сказал Гарри. - Пусть и вампиром.

На деревьях, гнувшихся и скрипевших под порывами ветра, сидели нахохлившиеся вороны, ждущие весны. Но для тех, кто лежал внизу, под землей, весна не должна была прийти никогда.

- Я бы попросил у тебя прощения, - проговорил Гарри, - но такое не прощают. Где бы ты ни был, Зик… покоя тебе.