Виртуозы лжи (СИ)

Близнец зачем-то посмотрел наверх и направился ко мне. Небо постепенно затягивали облака, видимо, мы выбрали очень правильное время, чтобы погулять. Билл не спешил, идя гордо, с расправленными плечами и взглядом победителя, несмотря ни на что. Мне порою хочется узнать, что действительно берёт его. Что способно так ошеломить, разозлить, что никакая маска на лице появиться не сможет. И сейчас был один из таких моментов. Я придержал ему дверь, впуская внутрь первым.

— Ты чего вообще добивался? — подал голос Билл.

Надменность снова куда-то делась, оставив просто вопросительное выражение. Безумно нравится наблюдать за такими его внешними переменами.

— Я развлекался, думал, ты тоже повеселишься. И в кого у меня брат? Куда подевалось чувство юмора?

Билл пнул меня коленкой по заду и деланно заржал.

— Смешно? Сейчас я, как звезда, буду требовать у тебя флэш-ку. Отдавай!

— Сначала посмотрим.

У меня в планах было всё это дело где-нибудь прокрутить. В конце концов, снимать — одно, а смотреть с экрана — совсем другое, интереснее. Сразу видны изъяны, моменты, которых не заметил. И они всплывут, даже если ты просто был сторонним наблюдателем.

— Ты взял камеру, плеер. Ноутбук тоже при тебе или собираешься так прогнать?

— Ты тоже взял плеер. Я взял ещё и ноутбук, да. Но камеру мы подключим к телевизору, экран больше.

Билл кашлянул, видимо, не поняв, зачем мне всё это надо. Я, если честно, тоже не знал, но во мне тлела надежда на что-нибудь весёлое, что поможет мне до конца хотя бы этого чёртового отдыха выжить.

— Иди, подключай. Я чего-нибудь выпить возьму.

Брат открыл холодильник, сразу залезая в него головой. Вот как так можно? Он вообще что-нибудь видит из продуктов или просто остужается?

Я порадовался своей сообразительности, когда обнаружил, что всё-таки взял провод от камеры, и подсоединил её к телевизору. Надежда на представление возросла. Меня, конечно, больше интересовал конец интервью, когда брат начал заливать привычными словами, а потом услышал неожиданный вопрос. Я умею быть оригинальным.

Как только брат появился в комнате, пауза была снята. А я, кажется, и рот приоткрыл, когда увидел, с какой жадностью Билл смотрит на экран. Может, поставить потом значок какого-нибудь канала для прикола?

Брат бегал взглядом по себе экранному, смотрел с такой тоской, что мне даже смеяться расхотелось. Да и не смешно всё начиналось. Близнец притащил молочные коктейли, протянул один мне. Я решил, что пора заканчивать издеваться над собой видом Билла и уставился в телевизор, где всё было гораздо оптимистичнее.

Мне тоскливо не становилось, но со мной, определённо, что-то происходило. Я сто лет не видел кого-то из нас на экране, пусть даже в варианте домашней съёмки. А телевизор ведь действительно передаёт все действия, движения совершенно иначе, заставляет обращать внимание на те моменты, которые в реальности ты пропускаешь, так как они кажутся неинтересными, совершенно непримечательными. А тут мой взгляд приковали. Билл смотрел тогда не в камеру, а на меня, чему я, надо сказать, был безумно рад, потому что вкупе со всем, что мне виделось, его прямого взгляда я бы просто не пережил. Брат казался кем-то запредельным, точно не сидел рядом со мной на диване. Я ловил его движения, следил за умеренной, забавной жестикуляцией. Вот только смешно почему-то не становилось. А он говорил, с серьёзным видом отвечал на мои вопросы, которые задавались исключительно в шутку. Я покосился на близнеца, сидящего рядом. Кстати, говорю, как о разных людях. Грусть с него слетела, точно и не бывало, он легко улыбался, наблюдая за собой экранным. Вопросы о школе перешли к вопросам о любви, так ненавидимым братом. Я ещё раз посмотрел на него, улыбался Билл уже широко и открыто. Наверное, самому стало смешно от такого неискусного вранья, уже не смотрящегося на его устах.

Я был действительно рад, что замутил эту чушь. Меня притягивал экран, а внутри что-то шевелилось, царапалось, заставляя размышлять о причине, истоке вызванных во мне эмоций. Мне нравилось. Билл даже позабыл о принесённых коктейлях, уставившись в мерцающий телевизор. Давно не видел его таким искренне-увлечённым каким-то просмотром. Пожалуй, это занятнее фильма будет.

В камере я начал ржать, перешёл к весёлой части. Стало как-то свободнее, волнительное чувство внутри отпускало, оставляя место для простого смеха. Билл поначалу хотел нацепить обиженную маску, я видел, но у него ничего не вышло, и близнец присоединился к моему хохоту.

«А онанизмом часто занимаешь?» — прозвучал последний вопрос, после которого брат с каким-то диким смехом покатился по дивану. Я смотрел на всё это безобразие, не прекращая ржать, перематывал по сто раз на вопрос, мы слушали смачное «чёрт!» и заливались смехом с новой силой. А потом стали говорить это «чёрт!» синхронно, втроём: я, Билл и Билл с экрана.

— Том, ну, как ты вообще мог такое спросить? Это не компетентно.

— Зато… — я пытался успокоиться. — Зато, если бы ты ответил, у меня бы это видео с руками оторвали за приличную сумму.

— Только попробуй!