Виртуозы общения. Секрет успешного взаимодействия с людьми

Каким же образом достичь взаимопонимания? Первый шаг – признать, что в каждой ссоре есть не один конфликт, а минимум два: поверхностная проблема, из-за которой мы друг с другом не согласны, и скрывающийся за ней эмоциональный конфликт. «Допустим, муж с женой спорят о том, стоит ли заводить еще одного ребенка, – объясняла мне Хин. – У нас конфликт верхнего уровня – ты хочешь ребенка, я нет – и на первый взгляд вполне ясно, почему они ссорятся. Но есть и более глубокая эмоциональная проблема: я злюсь, поскольку ты ставишь ребенка выше моей карьеры, или боюсь, что еще один ребенок нас разорит, или расстроен, поскольку тебе явно все равно, чего хочу я». Порой эмоциональные конфликты весьма расплывчаты, их трудно конкретизировать, зато они невероятно мощны – в них столько гнева и разочарования, что спор выходит за рамки возможности компромисса. «И мы знаем, что эмоции зашкаливают, – заметила Хин, – ведь всякий раз, когда пара ссорится, независимо от того, сколько разумных вещей они говорят, прийти к разрешению конфликта им не удается».

Иногда Хин присутствовала на переговорах между политиками или спорах внутри компаний и слушала, как люди описывают проблемы с относительно простыми решениями. Затем она наблюдала, как эмоции брали верх и в результате принятие решения становилось невозможным. Людей захлестывали ярость, недоверие, они чувствовали себя обманутыми, но редко признавались в этом оппоненту, а иногда даже самим себе. Они уже не пытались понять, почему возник конфликт, и начинали планировать месть. И больше всего на свете каждому хотелось победить, обыграть другую сторону, утвердиться в своей правоте.

Так часто бывает. Любая конфронтация сопряжена с целой гаммой чувств – тревога, огорчение, жажда возмездия, – которые вполне естественны. Однако из-за этих страстей продуктивное обсуждение проблемы становится невозможным. «И если вы не признаете свои эмоции, то не поймете, почему поругались, – сказала Хин. – Вы так и не определите, из-за чего на самом деле разгорелась борьба».

Как выяснила Хин, ключ к тому, чтобы заставить людей выражать эмоции, – создать свою версию разговора «Что мы чувствуем?», которая позволила бы обеим сторонам выразить обиду и подозрения, питающие ссору. Проблема в том, что во время разногласий для нас просто немыслимо говорить о своих чувствах. «Люди обожают притворяться, что могут быть роботами-аналитиками, – заметила Хин. – Но, конечно, это им не по силам. Рано или поздно эмоции прорываются наружу». Или люди способны распознавать собственные эмоции, однако не хотят их раскрывать. Они думают, что тогда другая сторона получит преимущество или расценит это как слабость. Они боятся показать свою уязвимость, которую враг использует в качестве оружия. Не говоря уже о том, что в пылу ссоры мы особенно подвержены стрессу, и это не лучшая обстановка для обсуждения наших чувств.

Именно поэтому столько конфликтов затягивается: не из-за отсутствия решений или нежелания людей идти на компромисс, а потому, что воюющим сторонам совершенно невдомек, из-за чего они воюют. Они не обсудили более глубокие темы (эмоциональные проблемы), из-за которых вспыхивает спор. И люди уклоняются от эмоционального обсуждения, поскольку не хотят признавать, что испытывают ярость, уныние и тревогу. Другими словами, они не хотят говорить о том, «что мы чувствуем», хотя это самый важный для них разговор.

Обсуждение эмоций, конечно, не решит всего. Иногда один человек хочет ребенка, другой – нет, и никакой обмен эмоциями не заставит его согласиться. «Но если вы не заговорите о своих эмоциях, – предупреждает Хин, – то просто будете возвращаться к этому спору вновь и вновь».

Как же создать у человека ощущение безопасности, чтобы он мог заговорить о своих чувствах? Задача трудная, особенно если люди обсуждают тему (например, оружие), из-за которой сражаются десятилетиями, и все уверены, что только они олицетворяют праведность, а другая сторона лишена всяких моральных устоев и совершенно неправа.

Нешуточные страсти в Вашингтоне, округ Колумбия