Вирус

«Прекрати сейчас же! – приказала себе Наташа. – И найди себе уже любовника своего возраста! Совсем ополоумела, старая! На молодых парней губу раскатала! Да он от твоего целлюлита на заднице и обвисшей груди получит младенческую травму! Такие парни спят с молодыми, подтянутыми топ-моделями. Наверняка он просто так носит это кольцо и не был даже женат! Сколько ему? Лет двадцать пять – тридцать? Ты что, превращаешься в ту самую тетку, которая будет истекать слюной при виде подобных… самцов?».

В кресло Наташа села с большими глазами, в шоке от собственных мыслей. Максим тем временем спокойно извлек из портфеля блокнот, ручку, маленький диктофон, расположился, заняв большую часть стола, пододвинув диктофон вплотную к Наташе. Его огромный блокнот занял полстола, а когда Максим его распахнул, то откинул исписанные аккуратным почерком страницы прямо на Наташин ежедневник.

«Полный захват территории и власти», – снова мелькнуло в голове у Наташи, но она себя отдернула, осторожно выудила ежедневник, раскрыла на чистом развороте и сказала:

– Максим, у меня не так много времени, поэтому предлагаю сразу к делу.

– Конечно, – ответил Максим. – У меня есть несколько вопросов относительно вашего сотрудничества с министром юстиции Дмитрием Шелеховым, вы ведь знаете такого?

– Да, я знаю министра, была лично с ним знакома.

– Какие отношения вас связывали?

– Деловые.

– И только?

– Да.

– Хорошо. У меня есть несколько статей, автор которых Игорь ий. Это ведь псевдоним коллектива авторов вашего агентства?

– Да, все верно.

– Если посмотреть на хронологию издания материалов ого, то выходит, что вы получали информацию намного раньше, чем все остальные ваши коллеги. Некоторые статьи на английском языке выходили спустя два или три часа после пресс-релиза министерства. Как вы это прокомментируете?

– Высоким уровнем профессионализма сотрудников моего агентства, – ответила Наташа.

– Я отмечу, что статьи ого носили не столько информационный, сколько оправдательный характер. Например, когда Минюст выдал отрицательное заключение на проект к поправкам депутата Скобиной Николины Павловны об ужесточении уголовных норм за коррупцию, Игорь ий в своей статье написал, что подобное заключение – единственно возможный вариант развития событий. Закон не должен быть принят.

– И верно, я полностью поддерживаю это мнение, – сказала Наташа. – Коррупционная составляющая есть, этого никто не отрицает. Но увеличение штрафа до тысячикратного размера взятки – полнейшая глупость. Это не ужесточение нормы, это ее убийство. Такие деньги никто не сможет выплатить, норма просто умрет в зародыше, и все.

– Закон не предусматривает нижнего порога, – ответил Максим. – Он дает возможность суду забрать у мздоимца вообще все деньги, не ограничиваясь теми, которые можно взыскать по текущему законодательству.

– И никто этой возможностью пользоваться не станет. Норма будет карательна для неугодных, но оставит нетронутыми тех, кто действительно заслуживает полной конфискации.

– Согласен, – сказал Максим. – Однако обществу инициатива не понравилась. СМИ начали публиковать разгромные материалы, и только ваша статья стала оправдательной.

– Мы за объективность. Если некоторые журналисты не могут смотреть в суть вещей, это не проблема Игоря ого, который может и делает это изо дня в день. Не стоит так критично, Максим, у нас выходили и другие статьи. Которые критиковали действия Минюста, еще раз повторюсь – мы за объективность.

– И объективности ради не хотите признать, что с министром у вас не только деловые, но и семейные отношения?

– Это не имеет никакого значения.

– Напротив, Наталья, имеет, да еще какое. Если бы ваши читатели знали, что в материалах ого объективно пишет мать ребенка министра, то вашим словам бы не поверили. Всем бы стало понятно, что объективные, на первый взгляд, вещи на самом деле – красной нитью шитая политика Минюста.

– Это не так, – спокойно ответила Наташа. – И именно из-за того, что у многих бы созрело такое мнение, мы не афишировали.

– Ну конечно, этого делать не стоило, – согласился Максим. – Тем более что вы и так достаточно заплатили за информацию, которую получали от министра. Например, серия тех публикаций про банки. Я читал блог одного разорившегося банкира, который пишет, что у него просто не было иного выхода, кроме как прятать вклады за баланс, потому что взятки стали просто неподъемными. И он был готов об этом заявить, и даже сделал это – написал в ваше агентство огромное письмо. У меня есть копия, да она у всех есть – банкир выложил ее в блоге. Там он говорит не столько о факте взяток, сколько о расценках и методах давления. Человек полагал, что вы действительно независимые журналисты, и доверился вам. А на следующий день у его банка отозвали лицензию, а его самого упрятали за решетку.