Вирус

– Удивительное совпадение, но только сегодня утром, буквально за несколько минут до вашего звонка, у меня состоялась неожиданная встреча с упомянутым вами Александром Николаевичем Любимовым, бывшим председателем «Нефтекредитбанка». И я скажу вам то же самое, что сказала ему: это не я нарушала закон, а он.

– Не совсем так все было, – сказал Максим и покачал головой. – Если следовать четкой хронологии, то было так. Вы получили письмо, в котором было указано, сколько денег Любимов заплатил регулятору, сколько в другие ведомства и министерства, прямо или косвенно влияющие на его деятельность. Как раз в тот момент в Минюсте проходил экспертизу проект закона о снижении требований по начислениям резервов для разных категорий кредитных портфелей. Это бы сильно упростило жизнь банкирам, и за положительный отзыв банкиры платили. В списке этих людей вы увидели имя Шелехова и сообщили ему, что Любимов собирается открыть рот. И ситуация была улажена очень быстро – Любимова обвинили, подельникам дали уйти. Так было?

– Нет, Максим, это совпадение. Я к тому моменту уже знала, что ряд банкиров, и Любимов в том числе, давно занимаются незаконной деятельностью, и с полученным письмом поступила так, как сделал бы любой на моем месте: проигнорировала его. Ведь совершенно очевидно, что Любимов учуял, что пахнет жареным, и старался изо всех сил кинуть обвинение первым, чтобы у него была возможность перевести всю вину на регулятора и прочих чиновников. Как говорится, насильник тот, на кого указала жертва. Главное – вовремя заявить, что ты именно жертва, а не насильник.

Наташа говорила спокойно, но внутри ее немного потряхивало. Сексуальное возбуждение прошло, на его место пришла тревога. Максим не знает и не может знать, что Любимов действительно стал жертвой обстоятельств, что его заставляли под угрозой уголовного преследования реализовывать все те схемы. Но это был его выбор, он мог пойти в полицию с повинной, сообщить обо всем. Он бы спасся. Он знал, куда он идет и какова цена всех этих игр. Но он прогнулся, согласился и действовал в строгом соответствии с руководством карманного банкира, пока не запахло жареным. Коррупция работает в обе стороны, и ему донесли, что схема с забалансовыми вкладами и отмыванием слишком топорная, ее нужно закрыть. А закрывают не только схему, но и каких-то людей, иначе слишком опасно, общество от такой наглости взвоет. Он побоялся оказаться тем, кого пустят «в расход», и попытался спастись, но не удалось.

Не спаслась и Наташа – объективность потребовала выложить имена многих чиновников, но, конечно, не Димы. И ее мужа в отместку посадили, потому что статья перекрыла некоторым чиновникам доходы.

– Полиция с вами уже говорила?

– Нет, еще нет. А что я могу им сказать?

– Я не знаю, вы скажете.

– Максим, мне кажется, вы пытаетесь выяснить то, чего нет на самом деле. Если следовать вашей логике, то смерть Шелехова мне совершенно невыгодна. Поскольку я потеряла источник информации.

– Это если следовать моей логике, – согласился Максим. – А как на самом деле?

– А на самом деле мне и моему агентству важно, с кем мы сотрудничаем. И Шелехов был отличным партнером, как и ряд других чиновников. Мы отлично работали вместе, но вот он убит, это горе, беда. Для меня, для его близких. Ничто не может стоить столько же, сколько человеческая жизнь! Не бывает таких обстоятельств, при которых нет другого выхода, кроме как убить человека. Его смерть не должна остаться безнаказанной. Но с точки зрения работы тут нет и не может быть каких-то катастроф. Мы – публичные журналисты, работаем открыто. Будем работать с новой командой Минюста точно так же, как работали с командой Димы.

– Ваш совместный сын с министром получит что-то в наследство?

– Не имею понятия, скорее всего, нет. Дима не был официальным отцом Костика, поэтому по закону он ничего не наследует. А завещание… Сомневаюсь, что Костик в нем упомянут.

– Они общались?

– Как отец с сыном? Нет. Костик знает, что мой муж – не его биологический отец, но никакого рвения ни с одной стороны, ни со второй общаться не было.

– И Шелехов нисколько не помогал? Не интересовался жизнью сына?

– Помогал, интересовался. Но не открыто. Это все вопросы?

– Нет, осталось совсем немного.

– Вы хотели пообщаться со мной по поводу моей семьи или по рабочим вопросам? Я не даю вам согласия на публикацию сведений о моем сыне и его отце. Понимаю, что скоро все СМИ об этом напишут, поэтому не уклоняюсь от ответов, но все же взываю к вашей профессиональной этике. Ни я, ни мой ребенок не замешаны в смерти Димы. Никаких выгод у нас нет, не планировалось и быть не может.

Максим задал еще несколько вопросов, не относящихся к семье Наташи, на которые она ответила быстро и без подробностей. Она успокоилась: все, что было сказано, известно многим людям, и это всплывет непременно. Разве что жена Димы не захочет этого да его высокопоставленные друзья не допустят – если Дима, конечно же, остался «своим».