Вирус

Я могу сказать тебе лишь спасибо за то, что ты была со мной.

Я не хочу красть твоё время.

Прощай. Я люблю тебя.

(в нижнем углу стояла подпись «Смертник»)*

Лили сложила записку и убрала в задний карман джинсов. Перешагивая порог магазина, она заметила блестящий циферблат, валявшийся на месте, где недавно лежало последнее письмо. Часы с коричневым ремешком. Часы её брата.

Она вспомнила, как швырнула их Диме в их первую встречу.

Лили медленно дошла до машины и села за руль. Миша заметил опухшие глаза и красные щёки спутницы:

– Что случилось? Где Дмитрий? – он держал в руке бутылку водки.

– Конец, – прошептала Лили, повернула ключ зажигания. Повернулась к Мише. Крепкая рука отобрала у парня бутылку, прислонила к губам девушки. Лили громко отхлебнула, вернула бутылку и вернулась в исходное положение, – Нам пора.

Педаль газа плавно опустилась, шины заскрежетали по асфальту. Ревел двигатель. Машина удалялась от заправки…

Глава II. Предательство, поселение и помешательство

Дорога стремилась вдаль и кончалась где-то за горизонтом. Лили мчалась, уверенно держа ногу на педали газа. Чем быстрее мчалась машина, тем быстрее отдалялась линия горизонта.

– Лили? – спросил Миша, заметив, что глаза водительницы стали такими же, как прозрачная пуста бутылка в её руке. – Может, я поведу? Ты уже достаточно долго ведёшь. Надо немного поспать. Нельзя так себя мучить.

– Мне нормально, – рявкнула девушка, оттёрла мокрое под носом и сжала челюсти, чуть скрипнув зубами.

– Тогда хотя бы скорость сбавь, пожалуйста, – он привстал, поправляя смятый плед, и повторил, – пожалуйста.

– Тебя что-то не устраивает? – она переходила на крик, с каждым словом голос становился всё громче и истеричнее. – Тогда можешь выметаться! Тебя тут никто не держит! Вали!

Машина резко затормозила, шины засвистели, затрещал асфальт, автомобиль стремительно направлялся в сторону леса. Миша вжался всем телом в кресло. Он схватил руль и вывернул его влево. Описав крутой вираж, мерседес остановился, развернувшись чуть больше чем на 180 градусов. Лили как ни в чём не бывало вышла из машины, обошла её перед капотом и открыла Мише дверь.

– Можешь идти! – она швырнула рукой в сторону леса, – Тебя никто не держит! Не устраивает мой стиль вождения – скатертью дорожка! В лесу полно животных, не вымерших от вируса! Они с радостью примут тебя на один из их приёмов пищи!

Миша вышел из машины и встал напротив Лили в паре шагов. Девушка снова начала кричать, но на этот раз её крики переходили на рёв, вой. По щекам катились слёзы. Она не пыталась их остановить, а даже если и пыталась, то у неё это совсем не получалось. Миша сделал шаг, второй, и обнял девушку. Она растворилась и обмякла, всё ещё поскуливая. Парень уложил её на заднее сиденье и, укрыв пледом девушку, сел за руль.

В машине сильно пахло перегаром и табачным дымом. Так что первым делом Миша отрыл окна, создав тем самым сквозняк.

Лили так крепко спала, что ни в коей мере не ощутила даже лёгкого дуновения. Она погрузилась в забвение, абсолютно оторвавшись от мира в настоящем времени.

Мерседес неспешно ехал по трассе ещё около часа, а потом свернул с дороги в сторону леса. Травяная гладь была разрезана двумя широкими линиями, идущими параллельно друг другу – следами некогда проезжавших машин. Автомобиль увеличил скорость и помчался по знакомой водителю дороге. Миша то и дело оборачивался на спящую Лили, но девушка всё ещё пребывала в отключке, так что у него не было причин волноваться, что после выпитой её бутылки водки она могла бы сейчас проснуться и активно бодрствовать. Лили лежала на левом боку, лицом к Мише. Одну руку она положила под голову, а вторая кистью касалась силиконового коврика для ног.

Машина остановилась перед высоким зелёным забором пяти метров в высоту. Широкая дверь распахнулась. Появились десять человек с оружием. Они начали было требовать открыть багажник, предоставить документы, но Миша подмигнул одному из вооружённых людей, он был порядка двух метров ростом с широкими, раскачанными плечами и массивными руками. Он тут же завопил:

– Отставить! Это ж Миша! – человек снял чёрный шлем и чёрную трикотажную маску с лица. У него были очень правильные черты лица: нос и рот были не слишком большими, и не слишком маленькими, глаза были выразительные, тёмно-голубые. Единственное, что мешало наслаждаться его красотой – шрам, разрезавший правую часть лица на пять почти ровно очерченных треугольников. След был уже прилично потемневший, но ещё давал понять, что появился он недавно.

Миша вышел из машины и протянул мужчине руку.

– Ты так вовремя, Миша. Как всегда, вовремя! Самый ценный сотрудник Поселения! – он хлопал Мишу по спине, тот довольно выпрямлял спину, с каждым прикосновение ладони мужчина с пистолетом в руке ощущая себя всё более важной персоной.

– Я, я,… – мямлил он, – сделал всё, как вы велели. С днём рождения, Отец!