Вирус

— Круто окопались, — пробормотал Дмитрий, оглядывая пустошь, окружавшую участок и разрезанную прямой бетонной полосой, по которой они ехали. — Настоящий санаторий, — иронично добавил он. — Еще бы, блин, пулеметы над башенками для полного сходства.

«Мерседес» уперся в ворота. Подчиняясь команде невидимого наблюдателя, толстая железная плита поехала в сторону, открывая проезд в безукоризненно чистый гараж. Машина быстро скользнула внутрь, Анатолий отпустил руль.

Дмитрий откинулся на сиденье и попробовал расслабиться. Неподвижное бородатое лицо тут же появилось перед глазами, только в этот раз мертвец не желал быстро исчезать. Тоненькая струйка крови, медленно стекавшая на ледяной асфальт, превратилась в большущую кровавую лужу. Холодный взгляд остекленевших глаз проникал в самую душу. Чувствуя себя убийцей, он готов был кричать, не переставая. Испуганное сознание заставляло сжиматься парализованные страхом внутренности, а сердце бешено колотиться. Поглощенный чувством вины, Дмитрий ничего не видел и не слышал вокруг, и только резкий толчок Анатолия привел его в чувство. Телохранитель, улыбаясь, распахнул дверцу «мерседеса» и вылез в безупречно чистый гараж.

— Пошли, дружище, обживать наш санаторий-профилакторий!

Глава двенадцатая ДИМА И СЛАВКА. НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Информация материальна или нет? Как бы то ни было, но содержимое мозга подростков влияет на их физические оболочки, которым приходится заново приспосабливаться к окружающему миру

— Ну ты, недомерок! Вали отсюда, пока по брысалам не схлопотал!

Куча грязной вонючей одежды зашевелилась, и из-под нее высунулось похожее на человека зловонное существо. Взлохмаченные волосы — местами вырванные, местами обрезанные. Опухшая физиономия бурого цвета. Большой синяк, переходящий в кровавую опухоль на правой щеке. Одним словом, свободный человек — вернее, его предок.

— Ты че, сопляк, не врубаешься? Пшел отсюда, пока… — дальше последовала череда всех родственников, которых смердящий представитель человека разумного знал лично (и не только знал).

Светловолосый мальчишка брезгливо сморщился. Наверное, запах для таких людей, как оружие. Стараясь не дышать, он отошел в сторонку. Удивленно посмотрев на матерящегося бомжа, сплюнул и побрел прочь.

Куда он идет? Зачем? В голове мелькают мысли, а перед глазами — люди. Все они спешат, чем-то заняты, каждый знает о себе все, и лишь он не знает о себе ничего, но он никуда не спешит. Он думает. Кто он? Зачем и почему он здесь? Все это — ответы на вопросы. Они лежат рядом, но взять их он не в силах. В голове — большая воронка, в которой скрывается его прошлое — близкое, но недоступное.

Пышная дама, разодетая, как боярыня, внезапно появилась откуда-то сбоку, схватив за руку, внимательно посмотрела в глаза. Накрывая винными парами, матрона с придыханием томно произнесла:

— Какой мальчонка миленький! Пойдем со мной, деточка!

Елейный голосок сочился вожделением, затмевающим разум. Он знал, что так быть не должно, что это противоестественно. Выпившая женщина не скрывала похоти, горячий взгляд скользнул по его телу. Он ощутил поглощающее душу сладострастие. В голове замелькали непристойные картинки. Безумный водоворот гормонального сумасшествия липкой волной коснулся юной души, потянул на дно. На мгновенье он растерялся, с трудом сосредоточился на своих мыслях. Где-то на грани восприятия появилась уверенность, что пришла пора действовать: он — не игрушка для чьих-то сексуальных утех и может постоять за себя. Гнев ворвался внезапно, заполняя сознание без остатка, заставляя маленькое тело напрячься. Он знал ее мысли и был готов к сопротивлению.

— Мадам, вы перепутали день с ночью, мужчину с мальчиком, — раздался за спиной ироничный голос.

Непонятно откуда взялся согбенный старик, улыбнулся, глядя прямо в глаза похотливой тетки.

— Дедуля, шел бы ты домой, к бабке, — посоветовала заплетающимся языком любительница маленьких мальчиков.

— Мужик, уйди от греха подальше, — пробасил откуда-то сзади новый голос.

Обладатель его, крупный, слегка прихрамывающий мужчина, появился из-за спины дородной тетки и встал рядом — на расстоянии поводка, готовый служить.

Напряженный парнишка задрожал маленьким телом и неожиданно для себя произнес:

— Шел бы ты, дядя, в охранники супермаркета, пока предлагают.