Вирус ненависти

Сосновский вскочил и с готовностью деликатно вызвался проводить гостью в ее комнату, которую солдаты освободили и устроили там вполне приличную постель для женщины. Заодно оставив в комнате медный таз и целое ведро горячей воды с куском солдатского мыла.

— Спать она сегодня будет как убитая, — хмыкнул Коган. — После стольких тревог, волнений. И так неожиданно все разрешилось, да еще горячая вода и чистая постель. От хорошей баньки и я бы не отказался, между прочим.

Оперативники подвинулись на своих табуретках ближе к столу и склонились над картой городка, правда, еще довоенной. Части зданий, а даже и некоторых улиц после боев просто не существовало, но в целом представление о городе можно было составить. Задача выглядела довольно простой. Нужно убедить Ларису Сергеевну снова войти в контакт с этим Иваном Богдановичем. А дальше дело техники. Либо провести сделку, рискнув драгоценностями женщины, и взять перекупщиков с поличным. Либо после контакта проследить за продавцом продуктов и брать всех там, где они хранят продукты.

— Можно, конечно, сделать так, чтобы операцию проводили местные органы НКВД или военная комендатура, — задумчиво проговорил Шелестов, — но…

— Вот именно «но», — сразу же вставил Сосновский. — На этого Ивана Богдановича вполне могли выйти и немцы. У него глаз, мне кажется, наметан, а у них вполне может оказаться при себе золотишко из концлагеря. В их положении лучше не придумать, как найти вот такого поставщика еды, который будет держать язык за зубами.

— Ну, что же, давайте отработаем и этот вариант, — согласился Шелестов. — Мы отрабатывали попытку угона автомашины, теперь попытку покупки продуктов питания. Хотя мне кажется более перспективной направление радиостанции. Им нужна связь, не будут они бесцельно сидеть здесь.

— Могут все необходимое закопать и двинуться к линии фронта, к своим пробиваться, — пожал плечами Буторин.

— Я думаю, что они добровольно под расстрел не пойдут, — ответил Коган. — Ничего их хорошего там не ждет, если они придут с пустыми руками. Надо делать запрос Платову. Пусть нам пришлют информацию обо всех случаях попыток захвата радиостанций или попыток выхода в эфир с армейских аппаратов.

— Сделал уже, — ответил Шелестов. — Надеюсь, сегодня, самое позднее завтра утром, что-то придет по этим фактам.

— Значит, у нас есть время отработать Ивана Богдановича! — заключил Сосновский. — Кстати, я бы не стал рисковать и во второй раз показываться Борису и Виктору возле Ларисы Сергеевны на рынке. Если за ней наблюдают, а такие люди рисковать не станут, пока не убедятся, что контакт «чистый», то наблюдатели сразу поймут, что объект под контролем. Тогда все, мы, считайте, упустили.

— Одному рискованно, — покачал Шелестов головой.

— У нас выбора нет. Доверится можно только Боровичу или кому-то из его бойцов, но у них ни у кого нет опыта в такого рода делах. Лейтенант храбрый офицер, умелый, но тут нужны иные навыки. Тебе, Максим, тоже нельзя, ты у нас все время на виду, как лицо официальное.

На следующее утро Лариса Сергеевна предстала перед Шелестовым свежая и отдохнувшая. Чувствовалось, что спокойствия на душе у женщины прибавилось, а значит, и самочувствие лучше. Когда Максим Андреевич предложил женщине оставить драгоценности на базе и не ходить с ними по городу, Лариса Сергеевна согласилась. Ведь не факт, что удастся сразу договориться и сразу придется платить этому человеку. Точнее, платить, скорее всего, не придется, потому что оперативники надеялись найти склад этого афериста раньше, чем придется проводить какие-то сделки.

Из окна второго этажа Шелестов проводил взглядом женщину, которая двинулась в сторону рынка. Но тут же забеспокоился из-за того, что он не увидел Сосновского. И только спустя несколько минут он узнал своего оперативника. Михаил преобразился. Точнее, его образ потерялся абсолютно даже на полупустой улице, а чего уж говорить о рынке, на котором таких невзрачных личностей пруд пруди. Мятые штаны с вытянутыми коленями, пыльные разношенные ботинки и заношенный пиджак поверх серой майки. Он даже не стал надевать кепку, растрепав волосы так, как будто только недавно встал с постели.

Буторин и Коган тоже поменяли образ. Они сменили офицерское обмундирование на солдатское, сняли погоны. Сейчас это были два демобилизованных фронтовика в давно не чищенных сапогах, шляющихся по рынку, скорее всего, в поисках временной работы. Держаться от Ларисы Сергеевны они будут на большом расстоянии, наблюдая больше за Сосновским, чем за ней.

Ювелир Аскольд Владимирович Разин открыл дверь и пропустил гостя к себе в мастерскую. Здесь царило запустение. Оборудование запылилось, накрытый тканью стол давно не использовался. Разин, шаркая тапками по полу и беспрестанно поправляя сползающий с плеч большой женский платок, пояснил:

— Как все не разграбили за время, пока фашисты в городе были, не знаю. Может, потому что ценностей тут нет, а ценность оборудования понимает лишь тот, кто умеет и хочет работать руками, а не красть чужое… Вы проходите, проходите!.. Как вы сказали, вас зовут?.. Вы из НКВД?