Вирус ненависти

Коган с готовностью поднялся, взял со стола графин, граненый стакан и налил воды. Раненый, обливаясь, выпил ее в несколько глотков. Видно было, что у него жар, что он весь горит. Врача ему надо срочно, на операционный стол, пулю извлекать. Отдав стакан, он начал отвечать на вопросы. Назвался Захаром Пустоваловым. Рассказал, что служил в этих местах полицаем во время оккупации. В основном охранял у немцев склады, да на дорогах в проверках участвовал вместе с немецкими солдатами. На смешанные посты заступал, где нужно было знание языка. Когда немцы уходили, велели ему перебраться на дальний хутор и там прятаться и ждать приказа. Боялся очень, хотел драпануть за немцами, но понимал, что им он там не нужен. Здесь нужен. Понимал, что прятаться до бесконечности тоже не получится. И когда уже терпение лопнуло, и страх совсем довел, пришел человек, которого он знал по службе в полиции. Кузьмой звался. Пришел Кузьма в советской форме и принес комплект формы для Захара. С Кузьмой они и отправились в леса, где высадились немцы. Велено было провести их сюда, в этот городок.

— Цель задания немецкий командир с вами обсуждал?

— Гауптман какой-то был, по-русски говорил плохо, но понять можно. Приказ отдал провести группу сюда и выполнять приказы. Их десять человек спустились на парашютах.

— Другие группы сейчас в этих местах есть? — спросил Шелестов.

— Кузьма говорил, что еще есть группа. У нее своя задача, а у нас своя. Выполним и сразу уйдем в другое место. Обещали, что заплатят нам хорошо. Что уйдем на ту сторону. Через линию фронта, значит, нас перебросят.

— Еще раз спрашиваю, — повысил голос Шелестов. — Задача вашей группы, задача второй группы. Зачем напали на комендатуру, кого здесь ищут немцы?

— Ищут, — помолчав, сказал Захар. — От нас, понятное дело, скрывали, что именно. Говорили только самую малость. Но мы догадались. Кто-то у них тут есть, кто наводит, обо всем они знали, когда шли сюда. Я только не понял, они освободить кого-то хотели из гауптвахты или, наоборот, кого-то уничтожить. А вообще, слышал, как говорили о месте встречи после нападения. Там у них в группе тоже русские есть. Вот при нас и обмолвились пару раз. Я догадался, но даже с Кузьмой не стал эту тему обсуждать.

— Где это место?

— Лесничество тут есть. Там вроде зверосовхоз до войны был. Разводили пушных зверушек каких-то. Один из бывших полицаев сказал, что не вовремя они туда идут. Он жинке хотел справить воротник на пальто, но теперь уже все зверушки разбежались, а кто в клетках остался, те передохли.

— Сколько там немцев?

— Человек десять, я думаю. Сколько русских с ними, не знаю. Думаю, что немного, только вам спешить надо. Они бензин сливали в канистру. Наверное, там машина есть. Не думаю, что нашего брата повезут на машине, или там пристрелят, или с остатками группы через линию фронта поведут.

— Где у них тут связники есть, кто информацию немцам передает?

— Не знаю, но кто-то им тут помогает. Вроде о женщине какой-то речь шла.

— Плохо ты, дружок, выглядишь, — покачал Шелестов головой. — Потерпи, сейчас машина придет и отвезет тебя в госпиталь. А пока последний вопрос. Что необычного было у немцев с собой, может, какие-то вещи странные, непривычные вам?

— Это вы о чем? — посмотрел мутным взглядом на оперативников пленный.

— Ну, мало ли. Понимаешь, когда за водой идут, берут с собой ведра, когда в горы собираются, то веревки берут мотками, ботинки с железными кошками надевают. У немцев что-то было с собой?

— Может, контейнеры странные, — пожал одним плечом пленный и поморщился от боли. — Квадратные такие, деревянные, брезентом обитые. И крышки плотно притертые. У ручья они бутылки с холодной водой туда складывали.

Шелестов и Коган переглянулись. Ну, вот и ответ. Охлаждали они контейнеры эти, готовились в них перевозить препараты, которым нужен если не холод, то температура хранения ниже двадцати пяти градусов.

К вечеру вернулись Буторин с Сосновским, и Шелестов собрал всех у карты. Зверосовхоз располагался в лесу, ближе к его западной окраине. Туда вела накатанная лесная дорога, но сложно было предположить, в каком она состоянии. В этих местах прошли бои, и вполне могло быть, что по дороге не проехать. Шелестов посмотрел на наручные часы и сказал: