Вирус ненависти

— А в цифрах мы имеем, что Юрий Львович Ревин на данный момент является хозяином предприятия и имеет основной, решающий голос, так как у него чуть больше пятидесяти процентов участия, что составляет около тридцати одного миллиона зеленых. А его «друг» и соратник Алексей Иванович Потапов, соответственно, шестнадцать с половиной процентов, что составляет чуть больше девяти миллионов.

— Здорово! И на чем он его поймал? — спросил Артем. — Я в тебе не сомневаюсь — ты, конечно, узнала.

— Я Юрия Львовича, легонечко так, приперла к стенке и объяснила, что если он не расскажет, чистосердечно естественно, то я его арестую как основного подозреваемого. Он немного потрепыхался, потребовал своих юристов, но все-таки сдался и со слезами на глазах поведал банальную до изжоги историю.

— Лида! — вмешался Григорий. — Опять незаконные действия!

— Так на благое ж дело, Григорий Павлович, — покаянно, тоном провинившейся школьницы ответила Лида.

— Я вам дам на «благое дело»! — так, для порядку, шумнул Гриша, погрозив пальчиком. — Давай излагай дальше!

— Как он говорит, произошло все случайно. Врет! Он хорошо и давно все рассчитал. И намешано в этих расчетах много всего: и ревность, и жадность. А началась повесть сия с того, что он влюбился в жену Алексея Потапова, Игнатову Валентину Игоревну, откровенно не понимая, что она нашла в Потапове. Несколько раз он к ней подъезжал, но она все переводила в шутку и старалась общаться с ним как можно меньше. Однажды на даче у Батурлина, их третьего партнера, мужики все сильно напились, и жены уложили их спать, всех, кроме Ревина. Господин Ревин застукал мадам Игнатову в одиночестве, убирающую посуду в беседке, где происходило застолье, и стал страстно признаваться ей в любви. Когда признания не возымели результата, он попытался ее там же завалить. На сей раз госпожа Игнатова не стала переводить все в шутку, а просто саданула пылкого кавалера коленом в весьма чувствительное место и оставила «отдыхать» там же, где его настигло «большое чувство». Данный инцидент не охладил его чувств, а только укрепил в мысли ее добиться, а заодно развестись с нелюбимой женой. И он решил подмять под себя все предприятие. Батурлин был ему не по зубам, и он взялся за Потапова, которого считал единственным препятствием к руке Валентины Игоревны. Ревин знал все его слабости еще с института. Когда он все просчитал и понял, что это просто, тут уж подключились жадность и азарт. Девять месяцев назад он затащил Потапова в казино, якобы отметить удачную сделку. Проследив, чтобы тот нагрузился под завязку, подбил его играть в рулетку. Потапов вошел в раж и не мог остановиться. Он проиграл деньги, которые у него имелись с собой, а за ними и все, что были на карточке, занял у Ревина и тоже проиграл, стал требовать еще. Тогда Ревин, как он говорит, чтобы его остановить, предложил подписать договор на двадцать процентов. На самом деле он знал, что Потапова это не остановит. Как вы знаете, в крупных казино всегда есть нотариус. Они подписали и заверили документ. Юрий Львович выдал Потапову пятьдесят тысяч зеленых и пустил играть дальше, а сам отбыл домой. На следующий день господин Потапов не помнил ничего и тяжело болел еще два дня, после такого разгула страстей. Ревину это было на руку, он даже напоминать не стал о долге.

— Как я понимаю, он проделал этот трюк еще дважды? — спросил Артем.

Он удивлялся своей реакции на рассказ о том, как этот Ревин приставал к Тине.

«Да что такое?! Чего я завелся? И сейчас, и там, у нее на квартире! Совсем ты «поехал», Беркутов!» Он с трудом подавлял в себе желание хорошенько въехать в морду этому Ревину.

«Ладно, потом разберемся, что тебя так завело, а сейчас займись делом!»