Вирус убийства

— Без сомнения, она оценила бы такой подход, сэр.

— Отлично. А вот и Меган с горячим шоколадом. Я, дорогая, сейчас рассказывал сержанту о нашей Марион.

— Вон ее портрет. Мы, знаете ли, очень ею гордимся. — Миссис Пью указала на фотографию в рамке, стоявшую на каминной полке. — Ну, вы разговаривайте, а я пойду приберусь на кухне.

— С этим можно и подождать. Лучше посиди с нами, дорогая.

— Боюсь, я с вами не останусь. Я не столь профессионально бесстрастна, как Гаррет, сержант. Когда он говорит о жидкостях, вытекающих из человека, или о внутренних органах человеческого тела, то можно подумать, будто он рассуждает о деталях машины. Я же всякий раз воссоздаю картину происшедшего в своем воображении и словно воочию вижу все те кошмарные вещи, которые делают люди по отношению друг к другу. Все это вызывает у меня тошноту, и я ничего не могу с этим поделать.

Пью снисходительно хмыкнул и, взяв чашку с шоколадом, откинулся на спинку стула.

— Полагаю, сейчас вас более всего интересует версия, выдвинутая доктором Бимиш-Невиллом. Кстати, он самый настоящий доктор — говорю это на тот случай, если вы в этом сомневаетесь. Я навел о нем справки, когда впервые столкнулся с ним и ознакомился с работой его клиники. Интересный субъект, ничего не скажешь. Прослушал курс медицины в Кембридже, работал какое-то время в Адденбруке, а потом перешел в один из лондонских госпиталей — Гайс, если мне не изменяет память. Будучи студентом, исповедовал радикальные взгляды. Это было нормой в конце шестидесятых, хотя для студента медицинского факультета обязательным вроде бы и не считалось. Он даже подвергался аресту во время беспорядков в Гарден-Хаусе — помните такой эпизод? Разумеется, не помните. Вам, вероятно, тогда было лет десять, не больше. Как бы то ни было, проживая в Лондоне, он проникся большим интересом к альтернативной медицине, бросил в начале семидесятых работу и уехал в Китай изучать акупунктуру. Написал статью для журнала «Ланцет» об альтернативных медицинских практиках в Китае, а когда вернулся в Англию, издал книгу «Холистическая терапия» или что-то в этом роде, которая была довольно хорошо принята. Полагаю, здесь, в Стенхоупе, ему удалось опробовать свои теории на практике. Насколько я знаю, он еще несколько раз ездил в Китай, а также выступал с лекциями, пропагандируя свои идеи.

— Значит, вы одобряете деятельность его клиники, профессор?

— Я этого не говорил. Но я не отношусь и к тем медикам, которые считают, что вся альтернативная медицина — это полнейшая чепуха и вздор. Ничего подобного. Я слишком хорошо отдаю себе отчет в том, как мало все мы знаем о том, как функционирует человеческий организм. Я даже не всегда понимаю, почему он вдруг перестает работать, и уж тем более не в силах объяснить, почему другой при аналогичных условиях продолжает исправно действовать. Поэтому, если кто-то говорит, что может излечить ревматизм в руке, втыкая иглы в большой палец ноги, я говорю ему: желаю удачи, парень, дай Бог, чтобы это помогло. Равным образом, если кто-то берет некую субстанцию, вызывающую при приеме те же болезненные симптомы, которые есть у вас, разбавляет ее до такой степени, что в стакане остается всего несколько молекул, дает вам выпить и излечивает вашу болезнь, то я, хотя все это представляется мне совершеннейшим абсурдом, снова говорю: в добрый час, парень, желаю тебе удачи.

Но что более всего меня заботит в случае с доктором Бимиш-Невиллом и его клиникой — так это его самомнение. Он не говорит, что практикует лишь некую отрасль альтернативной медицины, но убежден, что она — единственно возможный путь. Это, быть может, и неплохо, когда требуется убедить человека в необходимости бросить курить, заставить его придерживаться диеты или уделять больше внимания физическим упражнениям. Неделя или две в Стенхоупе для тех, кто может себе это позволить, определенно принесут больше пользы, нежели вреда. Но как быть бедолаге, у которого серьезное заболевание, но которому предлагают забыть о традиционном лечении, таблетках и хирургии и переключиться на средства, не имеющие под собой никакой научной основы? Вот что меня раздражает, и я так прямо об этом и заявляю. Кстати, одно время мы с доктором Бимиш-Невиллом вели в этой связи весьма оживленную полемику на страницах газеты «Дейли телеграф». Одна местная газета подхватила эту тему и напечатала по поводу клиники Бимиш-Невилла нелицеприятную статью, которая, надо сказать, очень ему не понравилась. Так что в его глазах я отнюдь не беспристрастный свидетель. По его мнению, я настроен по отношению к нему враждебно и даже, возможно, пытаюсь его опорочить. Вот как он думает. Поэтому, когда дело касается смерти Петроу, я должен принимать это к сведению, и вам, Кэти, советую тоже иметь это в виду.

Кэти кивнула: