Вирус В-13

– Ну что?

– Вы знаете, Сережа, на самом деле интересный больной. Правда, я его еще не смотрела, он спит, – старший врач больницы посоветовал пока его не тревожить: больной только что забылся после тяжелого бреда; но анализы такие странные. Все же думаю, что препарат наш поможет. – захватила с собой одну пробирку, с завтрашнего дня примусь за лечение. Кстати, в больницу я могу приезжать одна, старший врач, оказывается, хорошо говорит по-русски.

– Даже слишком хорошо, – недовольно пробурчал Байдаров, разворачивая Кадиллак и выезжая на улицу. – Вы не очень-то доверяйте его русскому языку.

– Яше не понравилось в больнице, – пояснила Таня Березкину.

– Очень не понравилось, – хмуро согласился Байдаров. Он аккуратно объехал полицейского регулировщика на невысокой бетонной тумбочке и выехал на асфальт бульвара. – И пожалуйста, Таня, не делайте никаких знаков Сереже, и не улыбайтесь, я вижу ваше отражение в зеркале. – вот, например, считаю, что этот старший врач больницы жулик и… – Байдаров попробовал подыскать более сильное выражение, уместное в присутствии Тани, и, не найдя его, закончил резко: – …и бесчестный человек.

– Яша, – укоризненно заметила Таня, – вы же его совсем не знаете.

– Зато чувствую.

– Это как так… чувствуете?

– Очень просто – интуицией.

– Интуиция – еще не логика.

– Вот именно, -логика может ошибаться, вернее человек, думающий, что он мыслит логически, – упрямо философствовал Байдаров. не забывая внимательно следить за машинами, то и дело выскакивающими из боковых улиц на бульвар. Интуиция – это инстинкт, – продолжал он. – А инстинкт, как утверждает медицина, безошибочен. И вообще…

Он резко затормозил. Таня и Березкин стукнулись головами. Прямо перед радиатором их Кадиллака проскользнула белая спортивная машина… на миг мелькнуло женское лицо, склонившееся над рулем.

– Черти драповые! – выругался вслед Байдаров переключая скорости. Чего здесь полиция смотрит… И вообще я чувствую, что у нас в этом Зиттине еще будут неприятности.

– А, может быть, у тебя плохое настроение оттого, что ты есть захотел? – спросил Березкин.

– Может быть, – великодушно согласился Байдаров. – Сейчас проверим.

Они без приключений доехали до гостиницы, поставили машину в гараж и отправились ужинать.

Но и после ужина настроение Байдарова улучшилось незначительно.

– Я думаю, Яша, вам нужно развлечься, – посоветовала Таня. – Сходите прогуляйтесь с Сережей по городу.

– А вы?

– А я пойду к себе в номер. – захватила стенограммы докладов конференции, мне нужно кое-что прочитать.

– Тогда мы тоже останемся.

– Нет, нет, Яша Слушайтесь меня, ведь я все-таки врач. Сходите хотя бы в кино.

Байдаров посмотрел на Березкина, тот пожал плечами: мне. мол, все разно.

– Ну что ж, – согласился Байдаров, – пойдем, Сережа. Доктор прописал мне развлечения для поднятия тонуса. – слышал, что здесь есть ночной клуб, заберемся-ка мы в него на всю ночь.

– Только попробуйте, – пригрозила Таня. – буду вас ждать и не лягу спать, пока не придете.

Выйдя из гостиницы, друзья остановились на перекрестке двух главных улиц города Зиттина.

Торопливо двигалась по тротуарам шумная пестрая толпа. Звучала нерусская речь, по крышам и фасадам зданий бежали, гасли и приплясывали огненные нерусские буквы. По асфальту бульвара, еще не остывшему после дневного зноя, стремительно неслись вереницы машин незнакомых марок и непривычных очертаний.

Пропахшая бензином, освещенная прыгающим светом реклам неслась мимо чужая жизнь чужого города.

– Куда пойдем?.. Может быть, в кино?

Прямо против них, над входными дверями кинотеатра висело громадное, во весь этаж, полотно – замаскированный злодей тащил в охапке бессильно свисающее тело женщины.

– «Любовь убийцы», – прочитал Байдаров. – Немножко страшно. Попробуем, Сереженька, поискать что-либо полегче.

На другом углу улицы черная тень протягивала с афиши страшную костлявую руку.

– «Месть мертвеца»! Тоже ничего… Вот тут и попробуй развлекись. А что это здесь такое: «Сверх программы».

На небольшой бумажной афишке, под надписью «Человек-трансформатор» было изображено несколько совершенно разных человеческих лиц. Тут же рядом между двух скрещенных рапир – две женские головки и два вопросительных знака по сторонам.

– Картину можно не смотреть, – заключил Байдаров. – Она рассчитана на другую нервную систему, нежели у нас с тобой. А вот на человека-трансформатора, пожалуй, можно взглянуть. Потом тут две девицы что-то собираются делать с рапирами… Пошли, Сережа. Авось выдержим.

В полупустом низком зале кинотеатра, на небольшой эстраде перед экраном, стояла цветная ширма, на которой были наклеены те же человеческие лица, что и на уличной афише.

Публика медленно занимала места. Рядом с друзьями грузно опустился на откидывающееся сиденье толстяк с багровым лицом и мутными, ничего не выражающими глазами.

В фойе прозвенел последний звонок. Задернулись занавески у входных дверей. Медленно погасли лампочки на потолке. Из проекционной ударил в экран яркий поток голубоватого, холодного света.