Вирус

   Иконы на стенах, изображения святых на потолке, свечи и тихий шепоток верующих. Крестятся, беззвучно шевеля губами; крестятся, ставя свечи; крестятся, покорно склонив голову; крестятся, задрав ее к потолку.

   Хочешь отправить письмо на тот свет - пожалуйста, только дождись, пока бородатый батюшка или степенная матушка хлопнет печатью. Затем - в другую очередь: еще печать, и корреспонденция оприходована.

   Духовный конвейер ползет, вращая малыми шестернями: здесь - свечку, там - иконку. Бухгалтерия работает четко, без сбоев, как часовой механизм. Помогает многовековая практика.

   Дмитрий осмотрелся, ошеломленный мгновенным перемещением, вспомнил Пугачева.

   Откуда-то сбоку, неслышно ступая по мраморному полу, появился молодой человек крепкого сложения. Большой, нескладный, безбородый детина. Борода не выросла еще - годы не те.

   Черная ряса, несмотря на немалый рост хозяина, касаясь пола, путается под ногами. Кажется, парень еще не привык к своему одеянию - или одеяние не привыкло к нему.

   Увалень, одним словом.

   Выглядит вольно: нет в его взгляде напускного смирения, характеризующего кротость нрава.

   - Отец Михаил ждет вас, - пропел подросток-переросток, глядя прямо в глаза Потемкину. - Прошу за мной.

   Дмитрий взглянул в глаза молодого человека и понял, что тот не так молод, как показалось вначале: взгляд задумчивый - непростой.

   - Меня ли, батюшка? - удивился Потемкин, подражая встречающему его божьему человеку.

   - Тебя, Дмитрий, сын мой, тебя! Давно ждем.

   Искорка, мелькнувшая где-то в глубине темных глаз, быстро разгорелась, осветила радостное лицо, и монах весело подмигнул изумленному Димке.

   - Осторожнее на лестнице, - прошептал крепыш, опуская глаза.

   Монашек спрятал взгляд, повернулся и, не оглядываясь, двинулся в сторону дубовой двери. Массивные створки со скрипом разошлись, пропуская вошедших молодых людей на лестницу, ведущую к кабинетам второго этажа.

   Здесь, по-видимому, располагались кельи священников, занимавших более высокое положение.

   Когда-нибудь простые монахи, подметающие скромными рясами мраморный пол, смогут занять особые комнаты. Когда-нибудь, но не сейчас. Пока благодати не хватает.

   В одну из таких «скромных келий» загадочно улыбающийся крупногабаритный монашек и провел Потемкина.

   На пороге Дмитрий внимательно огляделся. Массивный стол, стоящий посреди комнаты, терпел на себе многочисленные распятия, иконы и иконки, ворох предметов непонятного назначения. Терпел и не прогибался от старости, ибо старость его была благородная - по-настоящему дубовая. Всенепременное Евангелие в добротном, тисненом золотом переплете лежало в центре стола, за которым восседал почтенный, седой как лунь старец.

   Длинные белоснежные, отсвечивающие серебром волосы, ниспадающие на хрупкие плечи, туманной дымкой окутывали голову батюшки. Доброе лицо, внимательные глаза - прямо Дедушка Мороз перед вручением новогодних подарков.

   Посмотрев в глаза вошедшему Потемкину, старичок приветливо кивнул, ласково поздоровался. Дмитрий поежился.

   - Сын мой Дмитрий, не стану лукавить: мы ждали тебя, - пропел святой отец и как бы невзначай качнул пальцем стеклянный стержень метронома, затерявшегося среди церковных безделушек, живущих на большом столе.

   «Тук-тук!» - раздалось в сухом воздухе.

   - Скажу даже более, - продолжал старичок, вплетая слова в завораживающий стук метронома, - мы сделали все для того, чтобы ты пришел к нам. Мне не хотелось бы произносить это слово, но мы тебя вынудили прийти к нам.

   «Тук-тук, тук-тук».

   - То есть вы меня загоняли, как волка на охоте: с флажками и трубами, - возмутился Дмитрий, но его желание рассердиться мгновенно разбилось о добрейшую физиономию милого старика.

   В голове возникли слова, просящиеся наружу. Хотелось пожаловаться умудренному опытом, пожилому человеку на все несчастья последних дней.

   Усталость потянула голову к столу, налившиеся свинцом веки дрогнули, поползли вниз. Еще мгновение, и...

   «Тук-тук! Тук-тук» - стучит молоточек, не желая останавливаться.

   - Как хочется спать... спать..

   «Бум-бум-бум!» - гремят удары, отдаваясь болью в голове. Выталкивая сладкую дрёму, боль заполняет голову.

   «Черт! Старичок гипнотизировал меня», - Дмитрий затряс головой, пока мозги не прояснилась, а мысли не вернулись в прежнее русло. Пришедшая злость, вцепилась острыми зубами, разрывая на части остатки идиотского добродушия.

   - Получается, батюшка, что вся эта кутерьма - приманка? - яростно бросился в бой Дмитрий. - Встреча в подъезде, мертвый верзила на асфальте, взрыв ракеты в квартире, выстрел снайпера - все это нужно было для загона матерого?

   - Великие дела, как правило, не обходятся без жертв, но ракета... - Батюшка удивленно вздернув брови.

   Выдохнул и уверенно, без тени сомнения, продолжил:

   - Никаких ракет! Нам только нужно было уточнить ваши возможности молодой человек, узнать насколько далеко вы зашли в своем перерождении.

   Батюшка замолчал, качнул головой. Белоснежная шевелюра на мгновение вспыхнула сияющим нимбом.

   - Ты ведь не первый и не последний. Вопрос только в том, как ты распорядишься тем, что получил?