Вирус

   Даже Иван, похоже, втянулся в эту безумную схватку с привидениями и борьбу с природными катаклизмами. У нормального человека мозги бы расплавились, а эти хоть бы что - привыкли. Метеорит на голову - все спокойны. Парень исчез, растворился в воздухе - никто и бровью не повел, словно так и должно быть.

   Серый подъезд, облупленные стены.

   На выходе Илья неожиданно остановился, медленно попятился назад, оттесняя идущего следом Анатолия.

   Медведев вытянул шею, стараясь рассмотреть, что могло заставить гору мышц, втиснутую в кожаный плащ, сойти с намеченного курса.

   Ванькин отчего-то моментально сник: стал меньше ростом, сузился в плечах. Он пытался спрятаться, протискиваясь между Анатолием и Иваном.

   Поднявшись на несколько ступенек профессор разглядел причину остановки. Она сидела на выходе из подъезда и громко рычала, убеждая присутствующих в обоснованности мгновенного усыхания атлета.

   - Я собак с детства боюсь! - испугано бормотал тот неотрывно, словно кролик на удава, смотря на лохматого с рыжими подпалинами сенбернара.

   Продемонстрировав фарфоровую белизну зубов, громадный пес отвернулся.

   Бодрый дедушка, стоящий поодаль, приблизился и положив руку на холку собаки, прошептал:

   - Спокойно, дружище: это друзья.

   - Добрый день, Трофим Юрьевич, - вышедший вперед Пугачев широко улыбнулся и уважительно глянул на лохматого гиганта. - Смотрю, собаку завели. Большаая! - протянул он.

   - Да вот прибился, гулена. Сразу прогнать не смог - теперь уж точно не выгоню. Вначале сомневался - зачем взял, а сейчас, кажется, что без него помру. - Старик вытолкнул лохматого, сопротивляющегося питомца из подъезда. Едва слышно приказал:

   - Гуляй, мальчик.

   - Да вы не бойтесь, он маленький еще - щенок! Повернувшись к облегченно вздохнувшей команде, старичок-добрячок улыбнулся:

   - Здоровый и безобидный, как теленок.

   Медведев присмотрелся к прыгающей неподалеку лохматой горе мышц и не сдержался - расплылся в улыбке.

   - Как зовут это чудо природы? - кивнул он в сторону резвящегося пса.

   - Не знаю, как его звал прежний хозяин, но я почему-то подумал, что для него подошло бы что-то жесткое, чтобы компенсировать бестолковую доброту. Цербер, например.

   Дед повернулся к подпрыгивающему псу и громко позвал:

   - Цербер!

   Сенбернар подбежал к старичку, прижался к ноге, радостно виляя хвостом, заглянул в глаза и негромко тявкнул. Демонстрируя собачью преданность, лизнул руку хозяина.

   - Тьфу ты! Голова как решето: забыл, зачем шел. Мне кажется, там за углом ваши знакомые, - старичок одной рукой оперся о голову пса, другой махнул за спину, - худые длинные пацаны с безумными глазами, - и растерянно замолчал. - О чем это я? А, вот! Проблемы у них, - пробормотал дед Трофим, неожиданно поймав утерянную мысль.

   Не ожидая указаний, Ванькин выскочил из подъезда, обгоняя Анатолия, исчез за углом. Секунду спустя, с ужасом оглядываясь, он с воплем вернулся назад, чуть было не сбив с ног бегущего следом Анатолия.

   Рыча и гавкая, ожесточенно клацая зубами, за ним неслась рассвирепевшая лохматая свора. Бездомные друзья человека, не обращая внимания на Анатолия, атаковали удирающего Геракла.

   - Волк телка чувствует издалека! - улыбнулся Анатолий, не останавливаясь. Он беспрепятственно прошел сквозь стаю. Остервеневшее зверье, казалось, не замечало телохранителя. Стая была сосредоточена на более аппетитной добыче, улепетывающей со всех ног.

   Комедия готова была превратиться в трагедию, если бы на сцене не появился Цербер.

   В два прыжка он преодолел расстояние до брызжущего слюной сгустка тел и встал на его пути непреодолимой преградой: захочешь - не обойдешь.

   Не торопясь, ощерив голубовато-белые клыки, Цербер мощными ударами крепких лап распределил братьев своих по ранжиру: больших налево, малых направо. Чем вызвал непомерное уважение Ильи.

   - Вот это по-нашему! - оживился тот, постепенно расправляя плечи, вновь превратился в мифологического героя.

   - Ванькин, - ироничный голос, прозвучавший за спиной, ввел Геракла в ступор.

   Здоровяк замер, сжав кулаки. Лицо его превратилось в маску ярости, заиграло перекатывающимися желваками.

   - И почему вы не на службе? - появившийся из-за угла Коваль спокойным жестом остановил бегущего Анатолия.

   - Молодой человек! Не спешите! - он махнул рукой за спину и продолжил:

   - Там ничего не изменить даже при ваших выдающихся бойцовских способностях. Мальчишки стали сильно мешать нам, лезть куда не надо, а потому их на некоторое время нужно изолировать. Позже мы их отпустим: уберут за собой.

   - Мы - это кто? Кому служим, полковник? - спросил Анатолий, заходя за угол дома. И присовокупил, возвращаясь:

   - И этот туда же!

   - Все мы - рабы божьи! - смиренно провозгласил Иван Васильевич и неловко, словно делал это в первый раз, перекрестился.

   - Некоторые до самой старости остаются рабами своей глупости, прикрываясь идеями веры, - вмешался Медведев, пораженный поведением полковника.

   Изменения, произошедшие с Ковалем с момента их последней встречи, настолько сильно бросались в глаза, что не заметить их мог только слепой, да и тот почувствовал бы подмену по разнице в голосе и интонации.