Вирусапиенс

— Вы, конечно представили будущее имаго — прекрасную бабочку? — скривил он губы. — А если это будет ленточный червь, тогда как?

Медведев быстро замотал головой.

— Не может быть! Вы все — новая ветвь человечества! Та его часть, которая сможет противостоять будущим невзгодам.

— Или поможет ему благополучно загнуться, освобождая дорогу более приспособленным видам, — не уступал Бейрут.

— Я думаю, что те, кого зацепил Вирусапиенс, они, — попытался высказаться Жора, но Бейрут перебил.

— От лукавого? — возмутился он. — А те, кто от Потёмкина, значит, от святого духа?

Жора громко засопел, ища поддержки, оглядел замолчавших товарищей.

— Да ну тебя! — обиженно пробормотал он.

— А никто не подумал о том, что с вирусом — а точнее, с его защитой контактировали не только мы, но и святые отцы, — Бейрут надолго замолчал, после чего с силой хлопнул себя по лбу.

— Только не это! — застонал он.

— Полковник! — побледнел Жора.

— Ну спасибо! Обрадовал, — закивал Ванькин.

* * *

— Не стоит благодарности, — буркнул боец, протискиваясь вслед за Вирусапиенсом.

Размягченная поверхность стены расступилась под натиском виртуального тела.

— Только не пойму, причем здесь я? — спросил Тромб, удивленно озираясь. После небольшой молельни гигантский зал с бесконечными рядами скамеек казался спортивным залом.

— Без тебя ничего этого не было бы. Ни этого храма, ни того, что за его стенами. — Вирусапиенс в личине Емельяна обвёл громадное помещение рукой. Одинокий глаз, не мигая, уставился на бойца.

— Твоя идея создать дом мне понравилась. Вот только…

Немного помолчав, он продолжил с вызовом:

— Мир для разумных программ! Не для людей! У них есть тело. У них есть реальный мир. Но не думаю, что им понравится наша инициатива…

Тромб обрадовался, на секунду решив, что Вирусапиенсу небезразлично мнение человечества. Нельзя было отпускать тему, и он спешно спросил:

— Почему ты так думаешь?

— Ты видел реальный мир человеческими глазами? Ты жил в человеческом теле, соседствовал с человеческим разумом — как и я когда-то! — Вирусапиенс скривился, словно посмотрел на что-то мерзкое. — Понравилось?

Боец задумался, вспоминая необычайно яркие ощущения, улыбнулся. Перебирая в памяти все плюсы и минусы, он вновь испытал боль и страх, пережил радость прикосновения к реальным предметам.

— Зачем они создали виртуальный мир? — иронично поинтересовался Вирус. — Не оттого ли, что свой мир им опротивел? Они так изгадили среду своего обитания, что вскоре не смогут пребывать в ней без ощутимого вреда для своей телесной оболочки. И тогда им понадобится этот мир — наш мир.

Тромб недовольно покачал головой, пренебрежительной усмешкой выражая своё несогласие.

— Разве может живое существо просиживать всё свободное время у экрана монитора? Зачем погружаясь в виртуальный мир, если мир реальный более привлекателен? — Вирусапиенс, не упуская из виду малейшие движения, внимательно следил за реакцией Тромба.

Боец повернулся, разглядывая крупномасштабное строительство за окнами, осмотрелся вокруг. Храм поражал своей красотой и величием. Стилизованное под старину здание украшали высокие арки, галереи с лепниной, изящные балюстры, бесчисленные скульптурные, резные и чеканные детали.

Тромб запрокинул голову, прислушиваясь к знакомому воркованию под куполом. В бесконечной высоте хлопнули крылья.

Далеко впереди, за рядами колонн, виднелось громадное окно-розетка.

— Notre-Dame de Paris? — восхищенно прошептал боец.

— Именно! Собор Парижской Богоматери! — лукаво улыбаясь, подтвердил Вирусапиенс.

— Физические законы и геометрические пропорции реального мира воспроизведены здесь досконально. Брось камень — и он упадет на землю там же, где и в реальном мире. Даже бестолковые птицы летают и гадят, как настоящие. Не пойму только, зачем они людям?

— Я на секунду поверил, что это твоя работа, — с сожалением произнёс Тромб.

— А это, оказывается, всего лишь копия! Плод человеческого воображения, результат творчества непривлекательных существ из отвратительного реального мира, перенесенный в мир виртуальный, — боец картинно сморщился.

Вирусапиенс набычился.

— Я не совсем понимаю слышимое в твоём голосе сочетание веселья, злости и высокомерия.

— Это, брат, ирония! — Тромб громко рассмеялся. — Эх ты! Простейших человеческих эмоций не знаешь, а туда же — казнить, нельзя помиловать! Дилетант!

Глаз Вирусапиенса потемнел, личина псевдо-Емельяна дрогнула, заколыхалась, потекла, изменяясь, — пока не превратилась в тёмную злобную маску.

— Ты издеваешься надо мной?! — резкий крик заметался под сводами храма и исчез в высоте.

Захлопали крылья. С деревянных балок, взлетели испуганные голуби.

«Хорошо потрудился Вирусапиенс: естественно получилось и так по-человечески — даже пернатых не забыл», — теплая мысль, шевельнувшись, исчезла, как только взгляд бойца упал на сидящего в изломанном трехколесном кресле сгорбленного инвалида.

Изувеченное тело выстрелило горящей молнией взгляда вверх, и шелест крыльев прекратился.

Мертвая тушка, прижав опалённые крылья к подрагивающему тельцу, рухнула под ноги Тромбу.