Вирусапиенс

Остановившись в шаге от двери, он повернулся и, присмотревшись к Бейруту, улыбнулся.

— Интересный экземпляр! — прошептал Вирус.

— Я дам им шанс! Передайте, что за ними должок! — Виремельян подмигнул профессору, поднял руку и коротко тряхнул её в направлении Бейрута.

Грязно-зеленый разряд, сорвавшись с пальца, вонзился в грудь неподвижного хакера и исчез, будто растворился в человеческом теле.

Повторив гальванопроцедуру с Жорой, новоявленный Гудини картинно щелкнул пальцами, и комната мгновенно наполнилась звуками борьбы — потасовка заканчивалась.

Ванькин остался на ногах один. Остальные участники битвы, закончив прерванный полет, приземлились на пол, где надолго успокоились.

Медведев заметил стремительное движение Ильи. Он попытался остановить атлета, но успел только рот открыть.

— Ийех! — раздалось в ушах профессора.

Фигура тщедушного бородача задымилась, размазалась в воздухе, устремляясь навстречу живому локомотиву. Бойцы столкнулись, образовав вокруг себя темный воздушный вихрь, сорвавший с места тяжелые железные столы.

Вспышка, на секунду озарившая мрачный зал, высветила чёрную глыбу Ильи, по колено провалившегося в пол. Черный силуэт полыхнул и тут же исчез. А вместе с ним растаял и Виремельян.

Профессор повернулся к Бейруту, подставил руку покачивающемуся молодому человеку, но тот гордо отверг предлагаемую помощь. Медведев подошел к Жоре. Тот с удивлением рассматривал поле боя.

Никто не мешал профессору, никто не хватал за руки. Ванькин успел разложить противника по углам.

Только где-то под столами испуганно пыхтел некто. Пыхтение это очень напоминало одышку капитана Грищенко. Но профессор не стал уточнять природу сопения. Он подхватил хакеров под руки и быстро потащил к выходу.

— Кто-нибудь скажет мне, где мы? — возмущенно поинтересовался Жора. — И что, чёрт возьми, здесь произошло?

— Именно, «чёрт возьми», и произошло! — глубокомысленно заметил Бейрут. — Зверь вырвался на волю!

* * *

Воля — одинаково приятна, в каком бы из миров ты не находился, а вот неволя может сильно разниться.

Участок, куда стражи порядка доставили Анатолия, больше походил на мастерскую абстракциониста.

Уже через полчаса пребывания в феерически раскрашенном отстойнике задержанный понял, что его художественные предпочтения катастрофически разнятся со вкусами создателей окружающего сюрреалистического бреда.

Леопардового окраса потолок, с которого свисали ярко-желтые сосульки, врезался в сиреневые стены.

Сиреневый, видимо, был любимым цветом в этом мире. Сиреневые хоть и разных тонов дома, сиреневые стены, сиреневые штаны. Но еще больше обрадовал телохранителя пол. Буйная фантазия сумасшедшего дизайнера придала ему цвет, известный под названием «детской неожиданности». Причём напоминал он эту самую неожиданность не только оттенком, но также фактурой и что самое важное — запахом. Всё это шальное великолепие освещалось мигающей лампой, периодически менявшей спектр от фиолетового до красного диапазона. А на закуску арестанту предлагалась отвратительная музыка, сдобренная невыносимо фальшивыми нотами.

Специфичное помещение вызывало специфичные эмоции, сводило с ума.

Это был садизм высшей пробы. Анатолий поначалу попытался было расслабиться на мягком, но отвратительно-скользком, похожем на мокрую рыбу лежаке, но не смог. Сказать, что этому не способствовала обстановка — все равно, что ничего не сказать.

«Лучше бы били», — подумал он после нескольких часов пребывания в полубреду.

— Вам нравится дисгармония, — прошелестел вдруг заискивающий голос.

— Неет! — Анатолий судорожно затряс головой.

— Вы противник искусств? — вновь поинтересовался невидимый собеседник.

— Нет! — рявкнул заключенный, закрывая глаза, не в силах больше выдерживать цветовую какофонию.

— Хорошо, — шепнули невидимые динамики и «музыка» стихла, а мерцания прекратились. Вонь, идущая от пола, исчезла. Исчез и сам пол, непонятно как превратившись в радующий глаз дубовый паркет.

— Вы не будете отказываться носить плейт и именовать себя не иначе как творчек?

Анатолий интенсивно закивал, готовый согласиться с любым предложением тюремщиков.

— Вы будете добровольно изучать великие изречения философов — бесценную мудрость веков?

— Да ни за что! — воскликнул Анатолий, торопливо.

— То есть, конечно же, буду! — поправился он тут же.

— Кхмм, — недовольно кашлянули громкоговорители.

«Неплохо было бы узнать, что такое плейт и каким должен быть этот самый творчек?» — подумал вставший на путь духовного преображения Анатолий.

Вспомнив блаженных, доставивших его в участок, Анатолий расплылся в идиотской улыбке, полагая, что именно она максимально соответствуют званию творчека.

— Вы свободны, творчек!

Дверь камеры открылась, и на пороге возник сияющий страж порядка в угрожающе-сиреневых штанах.

— Можете получить новейшую модель плейта у выходного терминала. Творческих успехов! — пожелал он, но, пристроившись за Анатолием, не отстал.

Вместе они дошли до выхода из участка. И только тут Анатолий увидел светящийся ящик, по внешнему виду напоминающий автомат для продажи колы.