Вис и Рамин

Он всех сильней во время винопитья.

Он барса разъяренного храбрее,

Он дождевого облака щедрее.

Хоть он владеет сердцем смельчака,

В том сердце, так же как в твоем, - тоска.

Как ты, как ты, он изнемог от страсти:

То яблочко распалось на две части.

Как ты, он одинок, тайком страдая,

То - камышинки ветка золотая.

В тебя он с первого влюбился взгляда,

С тех пор ему другой любви не надо!

С тех пор и слез потоки полились

Из глаз его, прекрасных, как нарцисс.

С тех пор лицо, что, как луна, блестело, -

Поблекло, как солома пожелтело.

Влюбленный, он в любви познал несчастье,

В себе таит он ужас этой страсти.

Едва шагнув, попал в силки любви,

Он отдал сердце за глаза твои.

В тебе и в нем есть пламень беспокойный,

И ты и он сочувствия достойны.

Я вижу: любишь ты, - но где любимый?

Здесь двое, что одним огнем палимы!"

Услышав эти жаркие слова,

Смутилась Вис прекрасная сперва,

Внимая с плачем скорбному рассказу,

Ответила кормилице не сразу.

Безмолвная, задумалась тогда,

Поникла головою со стыда,

И наконец ответила, вздыхая:

"Украшена стыдом душа людская.

Придворному Хосров сказал отменно:

"Бесстыжему и море по колено!"

Была бы ты стыдлива и мудра,

Так не плела бы всякий вздор с утра,

Мне и Виру в тяжелую годину

Не изменила бы, служа Рамину!

Его тоской нельзя меня растрогать, -

Скорее станет волосатым ноготь!

Годами старше ты, а я моложе,

Ты мне как мать, а я как дочь. И что же?

Мне стать бесстыжей? Но судьба казнит

Ту женщину, что потеряла стыд!

Ужель внимать должна я лжи презренной?

Как я возмущена твоей изменой!

Пусть горе и тоска мне давят душу,

Пусть я слаба, - но чести не нарушу,

Хоть потеряю счастье и удачу,

Хоть навсегда надежду я утрачу!

А если твой Рамин красив и строен

И в Мерве самый он искусный воин,

То пусть он служит брату-господину,

А ты не будь служанкою Рамину!

Не нужен мне Рамин, хотя пригож,

Не муж он мне, хоть на Виру похож.

Деньгами - он, ты - предложеньем грязным, -

Не обольстите вы меня соблазном.

Впредь не внимай любовной болтовне,

А выслушав, не приноси ко мне.

Тебе б его с негодованьем встретить,

Суровой отповедью бы ответить!

Сказал мобед Хушангу: "Знай, что прав я,

Для женщин похоть - выше добронравья,

Идут, несовершенны от рожденья,

Путем позора ради наслажденья.

Теряют разум и стремятся пасть,

Как только вдруг на них нахлынет страсть."

Подумай, посмотри, как похоть губит

Ту женщину, что наслажденья любит.

Ей посулят, - она принять готова

Посул, и лесть, и вкрадчивое слово.

Мужчина что захочет, то возьмет, -

Он расставляет тысячи тенет:

Ведь женщина для вожделенья плоти -

Легчайшая добыча на охоте!

Орудия мужчин разнообразны:

Увещеванья, клятвы и соблазны.

То победят мольбой, то песней грустной,

То силою, то ласкою искусной.

Но стоит женщине в силок попасть,

Как сразу в похоть превратится страсть.

Тогда, ее погибели виновник,

Заносчивым становится любовник.

Любовь, ты скажешь, сожжена дотла,

Где было пламя, там теперь зола.

Она для соблазнителя - блудница,

И он ее с презреньем сторонится.

А женщина, несчастна и упряма,

Сама запутается в путах срама.

Он свысока униженную ранит,

Лук издевательства над ней натянет.

И он, всего добившись, к ней жесток,

И ей уже привычным стал порок.

Ей от любви осталось только горе,

И гнев любовника, и жизнь в позоре.

Надежды и желанье сладких нег

Растают, как на жарком солнце снег.

Влюбленная, она в цепях желаний

Подобна раненной смертельно лани.

То мужа и родных она боится,

То ей страшна всевышнего десница.

Здесь - горе и позор, а в преисподней -

Огонь вдали от милости господней!

Идя туда, где шахов не найдем,

Где спросят о хорошем и дурном,

Ужели я низринусь в эту грязь,

Чтоб жить, стыдясь людей, творца боясь?

Ужели поступлю, как хочет бес,

Чтоб кара на меня сошла с небес?

Узнав, что я такая, все, бесспорно,

Моей любви тотчас рассеют зерна.

Одни, любовью воспылав земною,

Все отдадут, чтоб насладиться мною,

Другие грешницу осыплют бранью,

Меня подвергнут злому осмеянью.

Но где же, если по рукам пойду,

В конце концов я окажусь? В аду!

Ужели изберу такой удел,

Чтоб вечный ужас мною овладел?

Нет, лучше в разуме найду приют,

Пусть правда и добро меня ведут.

Надеюсь я на божью благодать:

Лишь на творца нам надо уповать!"

Кормилица, поняв, что безуспешна

Ее затея, ибо Вис - безгрешна,

Сказала ей, пойдя другим путем:

"Не там, где ищем, счастье обретем.

Нас движет всех вращение судьбы,

Именование людей - "рабы"!

Ты думаешь, что смелые слова

Отнимут мощь и мужество у льва?

Иль ты таким владеешь ремеслом,

Что куропатку сделаешь орлом?

Мир не зависит от твоих стараний,

Все наверху предписано заране.

Наш путь предуготован, предуказан,

С своей судьбой навеки смертный связан.

Ты от Виру отторгнута судьбой,

Судьбой Шахру разлучена с тобой,

Судьба тебя унизит и возвысит, -

Твой путь и ныне от судьбы зависит."

"Пусть так. Судьба, - сказала Вис в ответ,

Несет нам зло и благо, тьму и свет.

Но, сделав зло, мы только зло добудем,

Зло возвращается к зловредным людям.

Шахру сочтем первопричиной зла:

Невесту шаха сыну отдала!

Мы неповинны, а на ней вина,

Мне и Виру зло принесла она.

Я обесславлена, он обесславлен,

И я раздавлена, и он раздавлен.

Хороший получила я урок

И прокляла порочных и порок.

Зачем самой себе мне быть врагом