Вис и Рамин

И на судьбу свою пенять потом?

Ужель тогда судьба пошлет мне счастье,

Когда приму в дурных делах участье?"

Кормилица ответила: "Не сын,

Не родич мне прославленный Рамин,

Чтоб я трудилась для него, как мать,

Его любви стараясь помогать.

Но если он найдет опору в боге,

То что плохого будет в той подмоге?

Слыхала ль ты, что говорил мудрец?

"Во всяком деле всемогущ творец."

Бог создал мир, и нас, и нашу веру,

Делам, вещам - всему нашел он меру.

Ты посмотри, глаза раскрой пошире, -

Есть много удивительного в мире.

Бог превращает злых и лживых - в честных,

Богатых - в нищих, в странников безвестных,

В развалины - чертоги и твердыни,

И в цветники - бесплодные пустыни.

Становятся сановники рабами,

Становятся невольники царями.

Ты горечи отведала в любви?

Так суждено, ты с горечью живи.

А станешь ты любимицей судьбы, -

Исполнит небо все твои мольбы.

Здесь бесполезны знанье, ум, здоровье,

Предосторожность или хладнокровье,

Ни мудрость не важна, ни безразличье,

Ни золото, ни имя, ни величье,

Ни хитрость, ни искусство, ни господство,

Ни благочестие, ни благородство,

Ни круг друзей, ни смысла ясный свет,

Ни родина, ни родичей совет.

Приходит страсть, и нет страшнее боли, -

Но покориться надо поневоле.

"Она права", - ты скажешь про меня.

Ужели дым взовьется без огня?

Когда сильней полюбишь, чем теперь,

Мои слова похвалишь ты, поверь.

Тогда поймешь, увидишь ясно вдруг,

Кто я тебе - иль враг, иль добрый друг.

Увидишь: все, что станется с тобой,

Заране предначертано судьбой."

КОРМИЛИЦА ПРОДОЛЖАЕТ УГОВАРИВАТЬ СВОЮ ПИТОМИЦУ

После долгих уговоров кормилице наконец удается склонить сердце Вис к Рамину.

ВИС ВИДИТ РАМИНА И ВЛЮБЛЯЕТСЯ В НЕГО

Однажды во дворце у властелина

Шел пир - на счастье юного Рамина.

Сверкали звезды, месяц и заря -

Красавицы и воины царя,

Все - знатные, и все - друг друга краше,

Тюльпанами в руках пылали чаши.

Как щедрой влагой облако полно,

Так щедрым счастьем разлилось вино.

Князья, военачальники, вельможи

На яркие созвездия похожи,

Как солнце среди них - Рамин высокий,

Глаза - нарциссы, как шиповник - щеки.

Уста - как виноградная услада,

А кудри - словно гроздья винограда.

Он вырос, как цветник растет весной,

Он - кипарис вблизи воды речной.

Он узок в поясе, и узок рот,

И сердце сузилось из-за невзгод!

Он пировал и чанг держал в руке,

Но был он - как утопленник в реке.

От страсти и вина он пьян вдвойне,

Его тоска - в разлуке и в вине.

Как золото, от пьянства лик расплавлен,

Нет, горечью любви Рамин отравлен!

Лицо любимой для него - вино,

Ее дыханьем сердце сожжено!

Явилась Вис в цветник, сама в цвету,

Цветению даруя красоту.

Кормилица, не пожалев труда,

Обманом привела ее сюда.

Сквозь щелку посмотрев с навеса вниз,

Она сказала луноликой Вис:

"Душа моей души! Скажи, царица,

Кто может красотою с ним сравниться?

Лишь твой любимый на него похож,

Как этот витязь, лишь Виру хорош!

Сама весна в его чертах жива,

Лицо - изображенье божества!

Тебе такой возлюбленный под стать,

Такой тобою вправе обладать."

Как только Вис взглянула на Рамина,

Слились душа и тело воедино.

Внимательнее посмотрела вновь, -

К Виру забыла верность и любовь!

Подумала: "Что, если, мной ценим,

Он сделался б возлюбленным моим?

Покинули меня супруг и мать.

Ужели я в огне должна сгорать?

К чему мне одиночество в неволе?

К чему терпеть? Я из железа, что ли?

Найдется ли утешнее услада?

Отказываться от него не надо!"

Так думала она, душой болея,

О времени прошедшем сожалея.

Сгорая от любви необычайной,

С кормилицей не поделилась тайной.

Сказала: "Подтвердился твой рассказ, -

Он в жизни даже лучше во сто раз.

Рамин умен, красив и благонравен,

Виру судьбой блистательною равен,

Но то, что ищет, - не найдет, не встретит:

Я та луна, что для него не светит!

Его недугом не хочу болеть,

От страсти не хочу терзаться впредь.

Не надо мне страданий и стыда.

Зачем ему заботы и беда?

Красавицу найдет по божьей воле, -

Забудет обо мне, о прежней боли!"

С навеса цветника спустилась Вис.

Над миром - ей казалось - мрак навис.

Казалось: близко злого дива запах,

Ее душа - в его когтистых лапах,

Он отнял силу тела, краску щек,

Из сердца он терпение извлек.

Сильна, но и робка была любовь, -

Из сердца начала сочиться кровь.

То страсть горит в глазах огнем безумья,

То в голову приходят ей раздумья,

То говорит: "Зачем дрожать заране?

От вражеских избавлюсь посяганий!

Зачем отказываться от любви

И сдерживать желания свои?

О нет, бежать от страсти нет причин,

Когда влюбленный честен, как Рамин!"

То стыд со страстью расправлялся разом,

И ей давал советы ясный разум.

Ей было страшно сделаться бесчестной

И трепетать пред карою небесной.

Боялась в преисподнюю попасть, -

Сильнее были стыд и страх, чем страсть.

И каялась она, что полюбила,

И господа о помощи молила.

Твердило сердце, тверже становясь,

Что станет преступленьем эта связь.

Ее пугало вожделенья ложе,

Ей честь была любимого дороже.

Так воцарились в сердце справедливость,

И божий страх, и разум, и стыдливость.

Не ведала кормилица, что честь

Она любви решила предпочесть.

Кормилица отправилась к Рамину:

"Ветвь радости украсила равнину,

И стала Вис уступчивей немного,