Висельник и Колесница

Крыжановский поймал безумный невидящий взгляд противника и ударил, пав на одно колено. Немыслимо изогнутую кисть свело болью, но дамасский клинок, опередив летящий на перехват кинжал, пронзил грудь Абу-Гаяса. Елмань выглянула из его спины и, чиркнув по стене, высекла сноп искр.

Безумный молодой человек умер – при этом не было ни слез, ни песен, но его прощальная улыбка свидетельствовала об обратном.

Максим отсалютовал благородному противнику саблей и в изнеможении уселся на софу – подальше от кальяна. Следовало перевести дух, прежде чем отправляться спасать любимую.

Белый конверт, оставленный Гроссмейстером, лежал рядом. Внимание полковника привлекла красная сургучная печать с вензелем N и императорской короной. Неужели…? Руки сами собой потянулись к загадочному письму. Оно гласило:

«Мэтр Август! К тому времени, как вы получите это послание, Орден Башни в Париже перестанет существовать. Я лично отдал приказ – вырвать язву с корнем. И пусть звук скрежета зубовного, которым вы встречаете означенное известие, станет частичной компенсацией за беды Франции. Будь проклят тот день, когда я, поддавшись искушению, вступил в сговор с вами, ибо теперь на мне ответственность за гибель сотен тысяч лучших людей Империи. Как наивен я был, полагая, что можно обмануть предначертание. В жаркой Палестине позором кончилась осада твердыни Иоанна, а в заснеженной России я пью горькую чашу брани с Александром. Покоряюсь своей судьбе по имени Елена, а вас предоставляю собственной».

Внизу стояла неразборчивая подпись, но авторство текста не оставляло сомнений.

Крыжановский сунул листок обратно в конверт, который решил оставить на прежнем месте, затем поднял с пола приглянувшийся кинжал гашишина и направился к выходу. Прежде, чем уйти, он обернулся и остановил взгляд на погибшем.

Несчастный молодой человек со счастливой улыбкой на мёртвых губах вызывал досаду: с одной стороны, он возжелал смерти Елены и за это поплатился справедливо, но, с другой стороны – честного боя не вышло. Максим настороженно посмотрел на всё ещё окутанный ароматным дымком кальян. Внезапно холодный пот выступил у него на лице. «Что, если Абу–Гаяс не был безумцем и действительно видел…? Видел наяву тех, кто обычно является во снах Мишеля Телятьева и остальных павших товарищей по оружию?» В суеверном страхе полковник стал озираться по сторонам. Ушей его коснулся тихий шёпот, единственная спасённая от атак араба свеча ярко вспыхнула и погасла. Подавив рвущийся из груди крик, Крыжановский стремглав выбежал за дверь.

Коридор встретил пустотой и безмолвием. О, проклятие, комната безвременно покинувшего бренный мир и отправившегося навстречу мечте гостя с Востока соседствовала с глухой стеной, а не с узилищем прекрасной Елены. Судьба решила показать влюбленному полковнику свою филейную и, весьма неприглядную, часть. Однако же, проигранное соперничество не значило, что кончена борьба за жизнь любимой, следовало как можно скорее встать на пути у Гроссмейстера.

«Сказать легко, сделать не в пример хлопотнее. Как там говорил мосье Ленуар – эта часть замка буквально кишит солдатами? Но, ежели вернуться в шахты, ползком мэтра Августа нипочём не догнать. Значит, отринув колебания – вперёд!» Максим помчался по коридору. Внезапно до слуха полковника донеслись звуки ожесточённой пальбы, и он припустил по коридору ещё быстрее.