Висенна

-- Midzado da sinfaro! Как вы все лучше меня знаете, кто мне нравится! Я с ней еще словом не перемолвился, а нас уже просватали!

Ратин попытался хихикнуть. Раздался звук, как будто конь выхаркивал застрявшую морковку. Против собственной воли, Спарк засмеялся и тоже без сил улегся поверх одеяла.

-- Вечером придет, в глаза посмотришь и сам поймешь, -- объяснил Ратин. - Может, ей просто обидно. У нее никого нет, а даже ейной служанки, у Лисы... и то есть загадочный южанин. Тебе его прозвище ни о чем не говорит?

-- А что там за такое уж громкое прозвище?

Ратин снова хрюкнул. Потом прокашлялся и ответил:

-- Тигренок.

***

Тигренок скользнул в рубашку бесшумно; в штаны - чуть не запутался. Помогая руками и сдавленной руганью, расправил одежду. Натянул толстые вязаные носки, затем сапоги. Теплый плащ из хорошей бурой шерсти не тронул: больше ни к чему. Оглянулся на спящую Лису, хмыкнул и передумал. Снял с колышка плащ, бережно укутал красавицу поверх одеяла. Печально выдохнул, стянул со стола пояс с боевым ножом и вышел в общую комнату, приподнимая дверь, чтобы не скрипнула в петлях.

В комнате остановился, обернул и застегнул пояс. Поднял голову к небу, споткнулся взглядом о потолок. Прикрыл глаза и попытался представить себе голубое небо над городом... увидел туда и сюда по небу полосы дыма; черные туши грифонов и зеленые тряпки под ними - знамена смертников. И снова ненавистную кованую морду под вороненым круглым шлемом... и падающий клинок - в самом деле, как молния.

Выдохнул. Месть что зелено вино, настаивается на холодном льду. Потом один глоток - и не спасут. Так изнутри и сгоришь... Почетнее, конечно, зарубить, а не зарезать. Да только тут со дня на день дождешься, кровник своей смертью подохнет. Тогда уж точно позору не оберешься.

Шаэррад Кориенталь толкнул дверь боковушки, скользнул внутрь и тщательно закрыл за собой вход.

-- Людоед!

Наместник хлопнул глазами: Вигла и Спади вместе светили сквозь замерзшее окошко. В молочной полосе Тигренок казался чернее ночи.

-- Да, -- тихо ответил Спарк, -- Называли меня и так. А знаешь хотя бы, за что?

-- И знать не хочу! - злобно зашипел сын тысячника, -- Разве за доброе дело так назовут? Ты отца моего убил; ты мой город превратил в подстилку для Леса; все мои предки с вами воевали! А ты, судья! - мститель повернулся к Ратину, - Я и тебя узнал! Щас вы оба сдохнете!

-- О боярышне подумай, щенок! - хрипнул сын Ратри Длинного - Ей позор, что ее гостей режут в доме!

-- Хватит болтать! - Тигренок с шорохом вытянул нож, чуть подался к двери и шагнул к лежанке наместника.

Из бесшумно открывшейся двери мягко ступила высокая фигура. Взмах, глухой удар - и Тигренок вытянулся на полу боковушки лицом вниз.

-- Ветер, свет подай! - приказал вошедший голосом Алиенор.

Захлопали двери. Всунулся злой телохранитель с фонарем в толстенном стекле:

-- Ого! Вот на кого не подумал бы... -- однако же, скрутил Тигренка и отобрал нож вполне спокойно.

-- Гостей... да в постелях... -- второй брат Ветер качал головой. - Ладно бы еще, засаду там с оружием... Бесчестно!

Госпожа Алиенор посмотрела вокруг, сдвинула одеяло и присела на лежанку Спарка:

-- Утром отведем. Пусть княжеский судья решит. Не пойму, отчего он болтал столько?

Спарк поднялся на постели и отполз к противоположной стене:

-- А как... Вы... услышали... что он здесь?

Алиенор сморщилась:

-- Моя красавица совсем голову потеряла. Ну, ее дело: вольная. Стенки тонкие, слух утруждать не надо... Только слышу, что-то они быстро угомонились. Стало быть, парню вовсе не Лиса нужна? Тогда зачем же ему ночевать в горнице? Да чтоб мимо охраны! Пройти без лишних слов!!... Так? - боярышня с прорвавшейся злостью пнула Тигренка сапожком под ребра: -- Вот за что ненавижу мужиков! Девчонке-то, небось, напел про любовь неземную?

Шаэррад Кориенталь молча заскрипел зубами. Дернулся встать - снова осел на пол.

-- Он... не хотел убивать, -- внезапно сказал северо-восточный судья.

Оба телохранителя одинаково прищурились. Алиенор, напротив, подняла веки:

-- Поиграться ножом хотел?

Ратин захрюкал и затрясся. Спарк быстро вмешался:

-- Не пугайтесь, это он так смеется. А ты говори, с чего взял?

-- С того, что мы живы, -- отрезал атаман. - Мужчины или обвиняют, или бьют. Но не два дела сразу... Тигренок не убить хотел, а выговориться, высказать все обиды... Убить - это он думал, что хочет. Он просто себя плохо знает.

Теперь брови поднял сын тысячника. Сверкнул глазами на фонарь и опять уставился в пол.

-- И что с ним теперь делать? - осведомилась боярышня.

Ратин заскрипел ногтями по подбородку. Вздохнул:

-- Ну, выздоровеем, надо будет драться с ним на поединке. А то обидно получается: гнался за нами от самого ХадХорда, и вместо отмщения получил ночным горшком по затылку. Горшок пустой хоть?

-- Ты сперва хотя бы из вежливости боярышню поблагодарил, жизнь спасла, - хмыкнул наместник.

Атаман оскалился:

-- Считай, за Тенфиорт разочлись...

-- Да разве ж это месть!!! - во весь голос заорал связанный Тигренок, -- Суки, я ж до смерти не успокоюсь теперь!! Лучше б вы меня убили! Чем такая ваша жалость!