Висенна

-- Зато руки не нужны, -- поясняет Спарк. - Лесопильные станки чем берут: людей к ним не надо приставлять в таком числе, сколько вас тут собралось.

Лохматый великан отвечает уже без улыбки:

-- Так ведь они из металла, эти твои mechano. Сколько в них стали! Да отменной. Зубья с пилы сходят за год, если пилить каждый день и точить как положено. Это наши резчики по дереву знают. Так ведь резьба - дорогое украшение. Не на деловые ж доски пилой тратиться! А наши колуны - смотри, они каменные все. Нефрит, кремний... Вот этот, -- медведь легко вскидывает свой инструмент и прямо перед лицом Игната оказывается темная отшлифованная до блеска поверхность. Колун-"кельт" повернут лезвием поперек ручки, чтобы работник мог удобно стоять сбоку от дерева, -- ...Сделан за сто зим до начала Девяти Времен, когда мой предок отделился и утвердил свой клан. В нем только рукоятки меняются. А рукоятки что? Рукоятки в лесу новые вырастут!

Семерка досочников согласным гулом поддерживает старшего. Тот продолжает объяснять:

-- Да, у нас рубанки со стальными языками. Да, топоры стальные тоже есть. Но ты же говоришь - пила длинная! - зверь озадаченно разводит лапы вполнеба, -- Это ж сколько рубанков из одной пилы можно сделать!.. Нет, -- крутит головой и сплевывает, -- Невыгодно. Железо в оружии должно служить.

Медвежонок тихим воем просит разрешения. Старший кивает:

-- Говори!

-- А еще бывает жадное дерево попадется, как вот липа, -- торопится младший артельщик, -- Корнями захватит частички камня, а те в соководах и застрянут. И попадет на них пила, и что? Не сломает зуб, так ведь и не распилит все равно. А наш раскол - просто обойдет камень, тот сам вывалится. И когда сохнут доски, что колотые от середины лучами, их не корежит, как твои плоские!

Спарк молчит. Знает он все эти доводы. Разве что насчет камня, засосанного корнями - ему сомнительно. А объяснить строителям Висенны выгоды поточного производства - невозможно. Не так здесь много населения, чтобы имело смысл удешевлять стройку. Здесь дом строят не на века даже - навсегда. Вчера только крыли дубовым гонтом два жилых домика в распадке. Так медведи не поленились долбленые водостоки подвесить. И вкопать на заднем дворе бочку - Спарк там немножко плавать мог бы. И все это - чтоб дождевую воду собирать. Мало ли, вдруг засушливое лето случится. Река обмелеет, или там еще что... "Так дубовое ж все!" -- спохватился Игнат, -- "Эту ж воду в рот не возьмешь!" Медведи только отмахнулись: за три-де осени всю горечь вымоет, надо только не лениться водостоки от палого листа прочищать. "Три осени?" "А на сколько лет ты ставишь дом?" -- искренне удивилась артель, -- "Что такое три года, если хотя бы от восьми восьмерок взять?"

Вот и докажи им после этого, что бензопила - хорошо и правильно, потому что с ней может управиться одиночка. Нету одиночек у Висенны. На дороге одиночку всякий обидит. В бою у одиночки спина не прикрыта. Дом одиночке не построить. Одиночки сбиваются ватагами. Артелями. Или - как Братство начиналось...

Игнат вежливо улыбается, кивает старшему: хорошо, ты прав. И выходит из-под навеса в распадок.

А в распадке ветер гуляет. Резкий, сырой и холодный - ветер конца осени. В распадке листья носятся: уже не золотые. Рыжие да черные. Кончилось Время Золотого Ветра. Отошли Тени и Туманы. Сейчас - Время Остановки на дворе. Еще не зима, хотя снег и срывается порой. Уже не осень, хотя лед еще не стал на реке. Зябко и сыро, темно и тоскливо. Далеко-далеко отсюда, на Равнинах и в степи вокруг Волчьего Ручья, сейчас озимые сеют. Последние караваны из ЛаакХаара в купеческих дворах ценное железо разгружают. Тяжелый звон плывет над острыми черепичными крышами...

Здесь, в распадке, тоже звон стоит. Ничуть не хуже памятного лета, когда Волчий Ручей строили. По перелескам крыши топорщатся, блестят сланцевой плиткой. Трубы дымят. Кислый дым: корье жгут, щепки да стружки сырые. На реке водяное колесо крутится -- там шлифовальная артель камни выглаживает. Под каждым кустом шатер, времянка или уже добротный сруб. Зверья полно, и людей хватает. Там и сям навесы, большие верстаки, разделочные столы. Под навесами лес на окна и двери сохнет. Прямо в коре сохнет, чтобы не порвало. Еще год будет сохнуть, потом ошкурят, на доску поколют, доску прострогают до нужной толщины... треугольником сложат -- и опять сушить на год оставят. И только потом сортировать начнут. Спешить некуда: еще ведь и стены класть не начали. Еще только фундамент выводят.

Спарк направляется к тому самому холму, над которым теплой весной играл такой могучий, живой, зеленый фонтан. На холме вторая восьмерка медведей забивает фундамент храма. Именно что забивает: обычную землю втаптывает в опалубку из тех самых колотых досок. Прокладывает арматурой: сосновыми ветками, еловыми тонкими стволиками... выбрана древесина, которая только что не сочится смолой. В смоле, как известно, червяк не живет. Землю сыплют до верха опалубки, и потом трамбовками бьют, пока уровень засыпки не осядет вдвое, а трамбовка не начнет отскакивать, словно в гранит ударилась.