Висенна. Времена надежды

— Погоди перебивать, я еще даже не начал… К тому же здесь полно магов — Великих Магов, которые могут… Ну, например, запросто подменить стихию. Вот как ты, Кузовок в своем программировании, заливаешь экран синим цветом? Говоришь компьютеру, что номер пять — это синий цвет. И заливаешь каждую клеточку экрана пятерками, так? А потом, если тебе надо залить красным, ты что, заливаешь весь экран номером десять? Да ни хрена! Ты же просто объявляешь: а теперь та самая цифра пять, которой уже залит весь экран — это номер красного цвета. Или зеленого. Или еще какого там надо. Называется замена палитры, и выполняется мгновенно. А представь, Великий Маг так вывернет воду на пламя… Человек на сколько процентов из воды состоит? А вода во фляжках на поясе? Водяные пары в воздухе? В почве? Ну вот и представь! А если Великий Маг — по-настоящему великий, а не то чмо, которое Голливуд под ним изображает — решит заняться действительно великими вещами, типа там времени? Или закона причинности? Если ты его всерьез прижмешь, так и ответ будет всерьез. С чего ты решил, отродье Голливуда, что чародей вообще на фронт пойдет? Что будет кидаться файерболами на дальности прямого выстрела, подставляясь под твоих снайперов? Он же не ты, у него мозги еще в D&Dкалькулятор не превратились! Да он в своей башне сидя, заклятье одно сплетет — и опс, ты уже глубокий старик, все! Или высвободит твою истинную сущность, и ты покроешься шерстью и радостно побежишь в лес, искать с кем спариться. Или, напротив, светлым облачком воспаришь в горние выси чистой духовности. А калашников твой упадет на зеленый мох или там на кафельный пол казарменного сортира. И плевать, что маг за такое жизнь отдаст. Вон у тебя Ле Гуин на полке, прочти «Слово освобождения», все давно придумано. А Жанну ДАрк помните? «Все, кто любит меня — за мной!» Помните? За Висенну так любой здесь умрет. А ее, вдобавок, англичанам не продашь и на костер не затащишь! По причине отсутствия англичан…

— А экономическое завоевание?! — загремел отец, — Инструменты, те же бензопилы; а водка! Водка, перед которой не устояла ни одна народность Крайнего, блин, Севера! А всякие там предметы роскоши, а связь? Неужели же ты скажешь, что голубиная почта удобней сотовика?

— Епрст, ну и чем ты будешь заправлять эту твою бензопилу, папа? Или к какой сети подключишь сотовик?! Это ж тебе не вожди полинезийцев, которые вообще никогда вещей не видели. Полностью бесполезное здесь не купишь и не продашь. Все твои достижения цивилизации имеют смысл только в рамках этой самой цивилизации, в том пространстве, где есть розетки, автодороги с заправками и мотелями, станции сотовой связи или спутники те же.

— Так, подожди, — вступил Кузовок. — Мне уже интересно… Ну, а идеи?

Игнат заржал совершенно непотребным образом:

— Идеи! Призрак бродит по Европе! Ищет выход в черной… Ну и какую позитивную глобальную идею может экспортировать Земля? Ну? Научного прогресса? Это идея позапрошлого, девятнадцатого века. Герберт, понимаешь, Уэллс. Воздушный шар на две тысячи персон… Двадцатый век убедительно доказал ее несостоятельность и ущербность без культурного роста. Три Мировых войны доказывали. Людей положили больше, чем в девятнадцатом веке на всей планете жило. Радио изобрели и даже телевидение. А счастья все равно ни хрена нет. Значит, надо и культуру. Какую? Чью? Тут, знаешь ли, привыкли к чужим культурам, никто не кинется заимствовать новое только потому что броское. Поколение «П-п-пр-рл!» — Игнат повторил неприличный звук и пояснил чуть спокойнее:

— Земных стереотипов здесь пока еще нет, а здешние стереотипы рекламисты да пиарщики ой как нескоро выучат. Я бы мог в пример Латынину привести, «Сто полей», и весь ее вейский цикл; но лучше я из реальной земной истории приведу пример. Как лопухнулись менеджеры парижского Диснейленда, пытаясь построить там бизнес на американских стереотипах. А ведь на одной планете живем, в одной мотельной библии телефоны шлюх ищем!

— Можно подумать, ты хоть раз искал, — огрызнулся Крылов-старший. Крылов-младший выпад проигнорировал: