Вишенка. 2 том

После обеда Сабреташ пошел разузнать, кто этот господин Леон Дальбон.

Вишенка с нетерпением ждала возвращения своего покровителя. Хотя и сознавала, что знакомство с ним ни к чему-не поведет, но сильно была им заинтригована.

Сабреташ, вернувшись, начал прямо, без предисловия:

— Господин Леон Дальбон живет в очень красивом доме, в котором занимает весь второй этаж, говорят, прелестная у него квартира. Он держит двух лакеев… лошадей… экипажи… Он обладает состоянием, которое дает ему сорок тысяч франков годового дохода. Он имеет поместье… Кто знает, что еще… Ему лет двадцать семь. Родители его умерли, и он самовластный распорядитель своего состояния и своей личной свободы. У него есть какие-то родственники, с которыми редко видится, в числе их тетка, говорят, злая как ведьма. Он бывал в свете, веселился, но всегда вел порядочную жизнь… не кутила… не предавался безумному излишеству. Все отзываются о нем хорошо: он добр, человеколюбив, имеет сострадание к несчастным, помогает бедным, Вот вам мой рапорт. Я должен сознаться, что все говорит в пользу господина Леона. Но что нам-то? Ничего из этого выйти не может.

— Добр… помогает бедным… — шептала Вишенка… — Я это знала… видела в выражении его лица. Но у него сорок тысяч франков годового дохода… Лучше бы он был беден. Однако для меня и тогда было бы все равно.

— Когда сами знаете, милое дитя, что от любви той проку не будет, может лишь вас лишить спокойствия, то позабудьте про нее… и не думайте больше.

— Постараюсь, друг мой, но признаюсь, нелегко совладеть со своими чувствами. Любовь этого молодого человека тронула меня до глубины души.

— Черт возьми! Это заметно. Какое сильное впечатление он произвел на вас! Но вы рассудительная девушка, вы страшитесь порока; я спокоен за вас. Вы поступите так, как должны.

— Благодарю вас за вашу уверенность во мне, я буду ее достойна.

В продолжение нескольких дней Вишенка не выходила из дома без Сабреташа. Она не видала Леона Дальбома, но почему-то чувствовала, что он всюду следил за ней. Грустное выражение придавало еще больше прелести ее виду.

Однажды вечером, когда Вишенка со своим верным спутником гуляла в Тюйллери, Леон Дальбон прошел мимо них, печально посмотрел на молодую девушку, почтительно поклонился ей и Сабреташу и пошел дальше.

Отставной солдат ответил ему поклоном и спросил у Вишенки:

— Это, должно быть, господин Леон Дальбон?

— Да, друг мой.

— Очень хорош собой… статен, ловок… хорошо себя держит… А вы уж и побледнели?

— Ничего… это пройдет… неожиданная встреча с ним меня расстроила…

— Вот те на! Теперь плачет! О! Проклятое знакомство… проклятая любовь!..

— Простите меня, друг мой… Я не виновата, не браните меня.

— Да я не вас браню, бедное дитя, судьбу-случай проклинаю. Ну, полно плакать… помните, что вы теперь племянница старого служаки… надо, чтобы была сила воли, с этим легче живется на свете.

Вишенка старалась затаить свою скорбь, но, полюбив в первый раз, ей трудно было скрыть это чувство, так непохожее на те, которые до сих пор она испытывала. Она пламенно желала видеть Леона Дальбона, но, зная, что не должна ему подавать надежду, она не смела выходить на улицу.

Через пятнадцать дней после встречи в Тюйллери Сабреташ получил письмо; почерк адреса быль ему совсем незнакомый.

— Это, должно быть, насчет нового найма, — сказал он Вишенке, — кто-нибудь предлагает мне работу.

Он сломал печать, начал читать, и тотчас же неописанное изумление отразилось на его лице.

— Кто это пишет? — спросила Вишенка. — Кто? Господин Леон Дальбон… О, читайте… читайте, друг мой. Я хочу все знать.

Сабреташ стал читать вслух следующее письмо: