Вишенка на десерт

— И переключился на дочь хозяина, — хмыкает за плечом Торнтон.

На губах Фрэнка появляется вредная улыбка.

— Для этого мне воздушная лестница не нужна. У нее под окном растет очень удобный плющ.

— Лорд Симонс! — возмущенно восклицает Селеста. На нее никто и внимания не обращал, а она незаметно подошла. — Не забывайте, вас слушает моя сестра Гортензия.

— Леди Селеста, — порывисто поворачивается к ней в миг покрасневший Фрэнк. — А разве я не приказал вам оставаться на месте?

Сестра складывает руки на груди и упрямо задирает подбородок.

— Я переживаю за Вивьен. Не могу успокоиться, пока моя младшая сестра не будет в безопасности!

Но при этом ее взгляд почему-то устремлен не на меня, а на нависшего за спиной Торнтона. Уперся руками в верхнюю доску над ставней, как орел навис. Прямо мороз по коже.

Ревнивый взгляд сестры обжигает словно жар. Но что я сделаю?

Отвожу глаза. Пытаюсь ускользнуть из-под «Торнтоновского» тела. Но он не двигается ни на шаг. Кажется, еще больше втискивается. И мне либо прижиматься к нему, либо перевалиться через окно.

― Отойди, Тор! — неожиданно выручает Фрэнк. И принимается дальше шаманить, щупая пальцами воздух. Как мим, честное слово.

Талию обхватывает рука, и Торнтон осторожно, но быстро отодвигает меня в сторону, выполняя просьбу друга и пряча от завистливых глаз Селесты.

Он слишком близко. Теперь стою лицом к нему. С каждым вдохом моя грудная клетка касается его. Чувствую себя в ловушке, упираюсь ладонью в грудь, пытаясь отстранить. А он как будто не замечает, насколько неприлично близко мы друг к другу.

― Почему Тор? — смущенно спрашиваю, чтобы хоть как-то отвлечься. ― У вас же есть имя!

Даже лоб морщу, чтобы вспомнить какое именно. Кажется, Торнтона даже родители называют Тором.

― Думаешь, лучше, чтобы меня называли Бардальф? — в глазах сверкают насмешливые искры.

— Бардальф, — повторю шепотом… — Но… но ведь это, — от удивления прикрываю рот ладонью, чтобы не сболтнуть что-то лишнее.

— Королевское имя, ты права.

― Почему? ― только и могу, что удивленно пищать

― Долгое время наследником престола считали меня. У короля и королевы не было детей. Поэтому лет десять именно я был главным претендентом на трон, как единственный ребенок в королевской семье. Еще и родился от старшей сестры самого короля. К счастью, на двадцатом году брака короля Бардальфа девятого и королевы Дженевры появился сын, мой брат, и меня лишили этого невероятного бремени.

— Бремени? ― повторяю попугаем.

― Думаешь страной легко управлять?

Качаю головой. Он улыбается

— Не веришь мне? Не веришь, что я вздохнул с облегчением, как только исчезла угроза сесть на престол.

«Не верю», — отвечаю мысленно. А после услышанного во сне и подавно. Но вместо честного ответа лгу.

― Почему же… ― едва шевелю губами. ― Я бы тоже не хотела быть королевой… это колоссальная ответственность…

― Гораздо легче выбирать фасоны платьев, не так ли?

Звучит немного свысока.

— Да! — кусаю губы. Глупая привычка. — Не вижу в этом ничего постыдного.

— А в этом и нет ничего постыдного, — неожиданно подхватывает рыжую прядь и наматывает на палец. — Каждому свое. Кому-то править страной, кому-то выбирать платья.

— А кому-то совершенствовать мельницы…

— А кому-то и мельницы, — соглашается и вдруг дергает на себя.

Врезаюсь в его грудь, как в твердую скалу. Мою голову закрывают его ладони. А сверху падает что-то тяжелое. Торнтон наваливается на меня. Ноги подкашиваются под его тяжестью, и в следующую секунду мы уже вдвоем лежим на полу. В этот раз я уже снизу. И тело Торнтона какое-то безвольное, давит как каменная глыба.

Рука непроизвольно проводит по его волосам. Чувствую что-то горячее и мокрое. И едва сдерживаю испуганный вскрик, когда понимаю что это кровь.

― Тор! Спускайтесь! — кричит Симонс, о котором уже успела забыть.

А я ничего и ответить не могу. Язык будто онемел. Понимаю, нужно что-то сказать, хотя бы звуком показать, что у нас беда. Или как минимум выбраться из-под герцога. Проверить признаки жизни… позвать на помощь. Но сама кровь настолько пугает, что мысли мечутся в голове как испуганные чайки.

— Леди Вивьен! Торнтон! — не унимается Симонс.

Глотаю слезы, тихо стону и, превозмогая себя, прижимаю пальцы к шее герцога. Пульс чувствуется слабыми толчками — живой. Это придает силы, выводит из ступора. Осторожно вожусь, чтобы выкарабкаться.

— Фрэнк! Лорд Симонс! — едва слышно зову. ― Помогите!

Рукой опираюсь на пол и шиплю от боли. В ладонь врезается что-то острое. Невольно сжимаю пальцы, подношу предмет к глазам. Обломок камня сверкает свежей кровью.

— Леди Вивьен, что вы делаете? — слышится удивленное.

Глава 20

Обратно возвращаемся в полном молчании. Торнтон, очнувшись, первым делом находит глазами меня, убеждается, что все в порядке. Только тогда позволяет себя забирать под пристальное наблюдение доктора Ллойда. Вряд ли этот взгляд замечает хоть кто-нибудь, кроме меня. Кроме меня, и Симонса.