Вишенка на десерт

— Сара, а это доктор Ллойд рекомендовал? — не верится мне.

— Леди Роуз настояла, — поджимает губы. ― Кое-что из меню, по ее мнению, было лишним.

Глотаю слюнку. Итак, греночки с джемом все же были, и котлетка, пожалуй, не одна, и яичница, наверное.

Но ссориться не хочу. Возможно позже что-нибудь перехвачу. Спросонья аппетит не очень сильный. А поужинала я вчера более чем сытно. Поэтому без энтузиазма берусь за вилку и накалываю зеленый лист салата.

Сара выбирает именно то платье, которое и мне кажется наиболее подходящим. Светло-зеленое, в мелкую изумрудную точечку. Легкое, как паутинка, из тонкой кисеи. А жакет к нему чуть плотнее, более темного оттенка. И, конечно же, шляпка — боже упаси выйти без нее — и перчатки.

Мне до сих пор трудно привыкнуть надевать столько ненужных элементов. И если с нижними юбками мирюсь — кисея довольно тонкая ткань, без них никак. То перчатки и шляпка заставляют каждый раз чуть ли не плакать. На Земле я даже зимой редко шапку надевала, разве что в лютые морозы. А здесь головные уборы приходится круглый год носить.

Однако следует признать, что в комплекте все элементы одежды выглядят великолепно, и элегантно дополняют друг друга. Сразу вспоминаются кадры из любимой экранизации романа Джейн Остин. Сара еще и волосы мои не скалывает, а наоборот распускает. Лишь по бокам закрепляет невидимками тонкие прядки. И теперь из-под шляпки выбиваются упругие локоны и сияют как начищенная медь. Мило, что и сказать. Маман будет не в восторге, зато мне очень нравится.

Снова выхожу в гостиную последней. Меня ждет вся компания. Но не упрекают. Как не крути, а опоздала я не по своей вине. Служанок у нас всего две на четырех. Так что кому-то приходится невольно ждать.

А вот Барроузы, вероятно, умышленно задерживаются. Появляются в холле где-то минут через пять после нас. Маман уже успевает и разозлиться, и тихо выругаться, конечно, в своей аристократической манере, и нацепить на лицо надменное выражение, и найти достойный пример для поучений.

— А я что вам говорила, милые, — в конце концов произносит. ― Происхождение дается с рождения. Как и манеры. Сколько титулов не цепляй, утонченность, такт и хороший тон должны быть в крови. А так дешево эпатировать могут только выскочки. Из грязи в князи, — фыркает, цитируя давнюю поговорку.

И именно на последней фразе появляются Барроузы. Леди Барроуз и Люси. Неизвестно, услышали ли они эти слова, отнесли ли к себе, но выражение их лиц не изменилось ни на каплю.

Люси, опоясанная как сноп сена — так выражалась моя бабушка — радует глаз зеленоватым цветом кожи и улыбкой, скорее напоминающей оскал. Даже Селеста не настолько стискивала себя. У меня непроизвольно на глазах выступают слезы. Экскурсия к руинам явно предполагает хоть какую-то физическую активность. Как это полузадушенное создание будет передвигаться по пересеченной местности? Телеса леди Барроуз, наоборот, корсет почти не стягивает. Удивительно, но ее платье напоминает фасон моих. Вероятно, служанки всю ночь работали, стараясь создать это жалкое подобие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Добро утро! — леди Барроуз тоже улыбается. Широко и почти искренне.

Мама отвечает ей аналогичной улыбкой, как ближайшей подруге. Словно не демонстрировала минуту назад откровенное презрение. Представляю, что сама Барроуз нашептывала Люси перед выходом, раз она бросает на нас такие яростные взгляды.

― Идемте! ― командует маман. — Ждать ведь больше некого? Пунктуальность одна из важнейших добродетелей. Такую малость может себе позволить даже простолюдин, — под конец находит как уколоть.

Леди Барроуз краснеет, но не смеет возражать. Все же, что бы там ни думала себе родительница Люси, как бы свысока ни относилась к Роузам, но авторитет маман не вызывает сомнений. Старая кровь, как говорится здесь, в Аквилании.

Дорога к руинам занимает совсем немного времени. Две маленькие легкие коляски с откидным верхом в мгновение ока доставляют нас на место дислокации. Я еду на такой впервые и просто замираю от восторга. Это тебе не душная громоздкая карета, медленно двигающаяся по улицам города. Вот только девушки морщат носы и фыркают на каждый порыв ветра. А то как же, растреплет волосы, сорвет шляпку — позор! А моя б воля, сама бы ее содрала. Невыносимо хочется почувствовать его свежее дыхание в волосах.

Селеста все еще зла на Люси, и сидит возле меня, как надутая мышь. Смотрит на подругу недобрым взглядом. И Гортензии, как самой уступчивой, приходится устраиваться на другом диванчике, рядом с ней. А Люси действительно неловко. Ей нравилось иметь расположение Селесты. Теперь молодые дамы и джентльмены уже не так охотно идут на контакт с юной баронессой. Нуворишей и так терпят сквозь зубы. Лишь протекция влиятельной Селесты позволяла набрать баллы среди молодежи. А тут сестра, по-видимому, отомстила, как и обещала.