Вишенка на десерт

— Это каких? — ворчит. Уверена, ей бы действительно хотелось забраковать мой выбор. Но леди Роуз не глупа, понимает, что я снова произведу фурор. Иногда следует наступать на горло своей гордыне.

— Важных, — снова становлюсь на скамеечку и отдаюсь в руки быстрых помощниц. Еще не хватало открывать душу перед маман. Скорее я уж Торнтону поверю и доверюсь.

Глава 32

Маман так и не вытащила из меня более-менее вразумительного ответа. И я поистине горжусь собой. Наконец-то добилась того, что она хотя бы попыталась не лезть в мою жизнь. Все же недавний разговор явно добавил мне баллов на шкале любимых дочерей. Да и насчет бального платья думала спор будет гораздо серьезнее. А создалось такое впечатление, что ворчала леди Роуз только для отвода глаз. Однако радоваться этому или серьезно настораживаться я пока еще не решила. И сосредоточилась на гораздо более важных моментах.

Сегодня у меня две достаточно непростые задачи: наведаться в банк и встретиться с Торнтоном. Вчера я послала ему письмо, и искренне хихикала, ярко представляя, с каким видом он его читает. Видимо, подозрительно хмурится и сушит голову, по какой причине его строптивая невеста попрала все правила этикета и сама пригласила на свидание. О том, что мое трепетное девичье сердце растаяло от всей той кучи безделушек, которыми он регулярно засыпает меня, будущий муж, уверена, даже мысли не допускает. И, стоит отметить, оказывается совершенно прав.

Наконец-то я созрела, чтобы рассказать ему все или почти все. Что-то дергает внутри — пришло время довериться, пришло время выбрать сторону и, наконец, понять, что происходит вокруг. Сама я в битве против всех просто не выстою. А будущий муж вполне приемлемый союзник.

Карета наконец-то останавливается перед парадным входом в белоснежное здание с изящными колоннами. Золотыми буквами на фасаде красноречиво отчеканено «Банк Берхауза-Генрихсона». По слухам самый надежный банк не только в Аквилании, но и во всем Союзе Независимых Королевств.

Чувствую себя неловко среди мрамора и позолоты, в истинно мужском мире. До этих пор я не оказывалась в столь «самостоятельном плавании». Жизнь моя в Ласфарии, если задуматься, достаточно «инкубаторская». Дом, балы, званые вечера и две недели праздника в Торнтонхолле — все под неусыпным наблюдением маман. Единственная самостоятельная вылазка в салон мадам Жельбен. И то меня сопровождал Уилл.

— Леди? — как только оказываюсь в прохладном просторном холле, ко мне спешит невероятно интересный мужской персонаж в белокуром, припорошенном пудрой парике. При каждом шаге пепельные букли подпрыгивают забавными пружинками.

— Здравствуйте… — мило улыбаюсь и, не давая себе времени на колебания, тараторю заученную на зубок и отрепетированную фразу. Боюсь, если буду медлить, вся смелость растает как снег на солнце. — Меня зовут Вивьен Роуз. У кого я могу уточнить информацию о трастовом фонде?

Забавный человечек мгновенно меняется в лице. Шокировано моргает. Уверена, нечасто к нему приходят молодые леди с финансовыми вопросами.

— И открыть счет на свое имя, — добиваю его. И удивленно наблюдаю, как по его оливковой коже расплывается мертвенная бледность.

Но стоит отдать должное, в себя «Парик» приходит довольно-таки быстро. Только заикаться немного начинает.

— Прошу леди, — указывает направление, и следует со мной, время от времени направляя движения.

Мы сворачиваем в широкий светлый коридор и останавливаемся у блестящей белой двери. Золотая табличка с вырезанной надписью утверждает, что здесь находится некий сэр Бартоломеус Соле.

Мой проводник стучит, а после озвученного разрешения открывает дверь и пропускает вперед.

— Сэр Соле, к вам леди Вивьен Роуз, — возвещает. — Относительно своего трастового фонда… — его голос на тон становится тише. Как будто он пытается изо всех сил скрыть причину моего визита, по крайней мере, для посторонних ушей.

Бартоломеус Соле, дородный краснощекий дядечка в аналогичном белокуром парике торопливо поднимается и нервно одергивает лацканы жакета.

— Добрый день, сэр Бартоломеус, — искренне улыбаюсь. Почему-то удивление на их лицах немножко льстит. А вот нервно сцепленные пальцы смущают. Не такую реакцию я ожидала от работников известного банка.

— Садитесь, будьте добры, — приглашает, нервно ослабляя завязанный в элегантный узел шейный платок.

Я грациозно усаживаюсь на стуле, расправляю платье. Чтобы ни одна складочка не испортила идеально гладкую юбочку. Удивительно, чувствую себя спокойно. Волнение, должно быть, осталось там, в помпезном холле. А тут воцарился холодный разум и сухой расчет. Я должна сделать все идеально, так чтобы сэр Бартоломеус не почувствовал слабинку.

— Так какие у вас вопросы? — шлепается и он на свой стул.

Улыбаюсь, делаю вид, будто и не заметила, что во второй раз буду повторять цель визита.

— Во-первых, я хотела бы открыть на свое имя счет. Насколько мне известно, у меня есть на это право.

— Да, конечно, — сэр Бартоломеус немного успокаивается. На лице возникает деловая сосредоточенность. — Это одноразовый вклад…