Вишенка

Я стал перебирать в уме, что мне известно о маленьких девочках, и внезапно понял, что ничего о них не знаю. Дети или бывшие дети, называйте, как хотите… я не контактировал с ними, вообще никак. Но она будущая женщина, а женщинам надо заботиться о ком-нибудь.

Решение пришло внезапно.

Подойдя к собаке, я проигнорировал её приветственный добродушный лай, аккуратно обходя её и наклоняясь над коробкой со щенками. С пару секунд я смотрел на них, потом потянулся к тому, чья морда мне показалась поумнее и, схватив его за шкирку, забрал от своры братьев и сестёр. Тот сразу почувствовал опасность и заскулил, беспомощно махая всеми четырьмя лапами в воздухе.

Возле моих ног крутилась вмиг обезумевшая мать. Она больше не виляла и не тявкала: будто вытянувшись всем корпусом по земле, прижав уши к груди и оскалив зубы, она зарычала на меня, защищая своё дитя.

Я пошёл прочь, не обращая на неё внимания, а когда она понеслась вслед, просто отпихнул ногой в сторону. Сука взвыла, но попыток догнать не бросила. Тогда пришлось пнуть сильнее. Щенок в моих руках взвизгнул и забился.

На самом деле я испытывал желание вынуть свой кольт и разрядить в эту собаку оставшиеся пули, но, посмеиваясь про себя, подумал, что на сегодня выстрелов достаточно.

Я уже почти подошёл к девчонке, когда её слова выдернули меня из кокона собственных мыслей.

— Оставьте его. Вы не видите, он боится и хочет к маме, — тонкий девчачий голосок был на удивление строг и силён.

В эту минуту она словно бы забылась, кто перед ней.

Бледный лоб прорезала недовольная морщинка. Растрёпанные волосы, в которых запутались полуразвязавшиеся ленты, развевались за её худенькими плечами. У неё была тонкая кость. Не удивлюсь, что, даже достигнув брачного возраста, она останется такой же хрупкой и плоской.

Я присел перед ней; теперь наши лица оказались на одном уровне. Её нижняя губа начала подрагивать. Похоже, девчонка растеряла всю свою, не пойми откуда взявшуюся браваду.

— Как тебя зовут? — насколько мог ласково спросил я, протягивая руку и поправляя сбившейся в сторону воротничок её незатейливого платьишка. В другой моей руке вертелся и скулил испуганный щенок.

— Алисия. Алисия Джонсон, — заплаканные карие глаза серьёзно смотрели на меня. Я мог видеть дорожки от слёз на её побледневших щеках.

— Что ты говорила?

Её ротик приоткрылся, и она храбро начала.

— Я говорила вам, чтобы вы отпустили его. Он напуган и хочет к маме.

— Так вот, Алисия Джонсон, — я решил обратиться к ней полным именем. — Запомни, с этого момента, ты — его мать.

С этими словами я сунул извивающегося щенка ей в руки. Она неловко дёрнула ладошками, удерживая, пытающееся сбежать животное, и крепко прижала к себе.

— И тебе надо заботиться о нём, и следить, чтобы он всегда был сыт и… — на этом список её обязанностей вроде как кончался, в голову больше ничего не приходило, поэтому я просто протянул руку и потрепал щенка по гладкой макушке.

Алисия так и стояла, застыв и бессмысленно уставившись на короткую бежевую шёрстку пса. Выражение её глаз медленно менялось, пока мои слова доходили до неё.

— Надо дать ему имя, — наконец, сказала она.

— Дай.

Девочка нахмурилась, щенок заскулил, а она инстинктивно прижала его к себе чуть сильнее.

— Непоседа?

— Ну, если хочешь, чтобы все соседские псы смеялись и дразнили его «маменькиным сыночком», когда он вырастет, называй Непоседой.

Тёмные глаза буравили меня.

— А как бы вы его назвали?

На секунду я задумался.

— Аттилой или Троем.

— Мне нравится Трой, — выдавила из себя Алисия.

— Ну, тогда пусть будет Троем, а теперь пойдём нам пора уезжать.

Поднявшись, я указал, чтобы она следовала за мной. Я уже понимал, что к Хэнку и Диггери я не вернусь. Они могут ждать меня у ручья сколько угодно. Девчонка, навязанная мне, могла служить ещё одним поводом для принятия этого решения: уйти, не оглядываясь.

— А куда вы едите?

— Алисия, мы едем, — поправил я.

— Куда мы едем, — тут же переспросила она.

Глубоко вздохнув, я улыбнулся краешком губ.

— К истокам.

Не знаю, уловила ли она мою иронию. Скорее всего, для неё это были простые, ничего не значащие слова.

Мы уходили.

Алисия последний раз оглянулась, чтобы посмотреть на замершую скорбную фигуру собаки, провожающей печальным взглядом чёрных блестящих глаз своё так и не отвоёванное чадо.

Мы все не те, кем притворяемся.

По улице разнёсся тоскливый, жалобный вой.

Глава 3

Ланкастер

Я смотрел на белый аккуратный домик. Ровные стены идеально покрашены, стёкла окон сверкают чистотой, небольшой, но пышный садик, начинающийся с правой стороны, слегка разросся с тех пор, как я последний раз лежал в нём под моим любимым вишнёвым деревом, предаваясь глупым юношеским мечтам.

Очень захотелось сплюнуть, скопившаяся во рту горечь, жгла горло.

Ничего не изменилось. Ничего, кроме меня.