Вишенки в огне

– А какая разница, поясни, товарищ? – снова перебил Никита Иванович, встал из – за стола в землянке, где проходило совещание. – Неужто я, беспартийный, меньше люблю Родину, меньше ненавижу врага, хуже воюю против фашистов? Ты мне скажи, мил человек. Что во мне изменится, если, к примеру, мне вступить в партию? Я стану ещё больше любить свои Вишенки?

Ещё сильнее стану ненавидеть врага? Я тебя помню ещё ого-го с какого времени. И всё ты нам палки в колёса вставлял, вот и теперь вставляешь. Ты чего пристал к нам со своей партией? Что, запишемся в её ряды, и от страха немцы побегут? Как узнают, что, к примеру, Никита Кондратов в Вишенках вступил в партию большевиков и коммунистов, тут же нагадят в штаны? Ручки кверху задерут? Гитлер капут сделает? Шалишь, товарищ. Пока немчуру на штык не нанизаешь, так он и будет продолжать гадить на нашей земле. А ты попробуй ему под нос сунуть свой партийный билет.

Как думаешь, испугается? А вот штык или пу-у – улю… Любо-дорого смотреть. Так что, мы приноровились то штыком, то гранаткой изживать супостата с нашей земельки. И без ВКП (б) неплохо бьём фашистов.

Одобрительный гул голосов были поддержкой позиции Кондратова.

– Правильно говорит Никита Иванович.

– Не надо нам партийный начальник на нашу голову. Мы и сами справимся. Был уже один, хватит.

– Что он здесь делать будет? Штаны просиживать?

– Собрания проводить? Так мы и без ваших собраний знаем, что делать надо.

– Достаточно парторга в колхозе.

– Ага. Сидел в канторе, трудодни капали, а мы за него вкалывали за милую душу.

– Не надо лодырей и нахлебников нам. Мы и без них лиха хватаем каждый день по самые ноздри.

– И от кнута партийного у нас сыпь по телу… аппетит… это… пропадает…

– Ага. Мушка на прицеле сбивается без твоей партии…

– Ты ба лучше патронов да гранатак нам партию-другую заместо своей партии…

Долго объяснял партизанам партийную политику товарищ Чадов, даже грозился всеми смертными грехами на головы таких, как Никита Иванович и ему подобных несознательных граждан.

– Закончится война и партия, советская власть спросят каждого из вас: что ты сделал для победы?

– А ты, уважаемый, сейчас с нас спроси, – не выдержал начальник штаба. – Спроси, и каждый из сидящих здесь партизан скажет тебе, что у него на счету не один убитый враг, не одна успешная операция. Наша совесть чиста перед Родиной, ты нас не стращай. Мы не один раз смотрели смерти в лицо, и ничего, не дрогнули без партийного билета. Эти люди, – Корней Гаврилович повёл рукой вокруг себя, – эти люди… Да чем ещё можно испугать их после всего, что они пережили за время оккупации? Партией коммунистов хочешь испугать после войны? Неужели партия большевиков страшнее фашистов?

– Анархию развели, коммунист Лосев! – набросился на командира представитель подпольного райкома партии. – Не партизанский отряд, а банда! Махновцы, а не Лосевцы!

– Ты слова-то подбирай, – Ефим Егорович Гринь давно пытался сказать своё слово, да всё не было случая вставить. А тут Чадов напал на Лосева, на командира, а его в отряде о – очень даже уважали. И Ефим не был исключением. – Мы без партии организовались, без тебя и дальше воевать будем. Ты лучше скажи: ты лично хотя бы одного врага отправил на тот свет? На каторгу да в ссылку в давние времена ты не одного человека отправил, а сотни, если не тысячи. Но там были наши, православные. А вот теперь ты как с врагом? Так же, как и с нашим братом? Не трусишь? Коленки не трясутся?

– Это не моя работа, – вспылил Чадов. – Я занимаюсь мобилизацией. А прошлое не тронь. Без тебя есть кому с меня спросить. А сейчас я занимаюсь мобилизацией советского народа на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. Понятно вам?

– Ну – у, тогда считайте, что мобилизовали нас, – подвёл итоги командир партизанского отряда. – Я всё понимаю, но силком тащить в партию людей не буду. Они устраивают меня, как командира партизанского отряда, и беспартийными. Вот так вот, товарищ Чадов. Нам некогда заседать, проводить партийные собрания. Воевать надо. И партийным билетом любовь к Родине и ненависть к врагу сильнее не сделаешь, вот оно как. Правильно сказал Никита Иванович. Этих людей воспитывать и вдохновлять не надо: они по велению души здесь, не силком загоняли в партизанский отряд. Так что…

По настоянию товарища Чадова всё же провели общее собрание партизанского отряда. Вот там-то и заявили партизаны из Руни и Пустошки, что не уйдут из своего леса. Их поддержали вишенские, слободские.

– Помирать, так дома, – было их единодушным решениям. – А там раскидают нас по белу свету не знамо куда. И кого ещё поставят над нами, не понятно. Мы уж со своими командирами в своём лесу останемся. Партия большевиков не запрещает громить фашистов там, где мы того желаем.

– Воевать легше, когда рядом плечо знакомца…

– И леса наши хорошо знаем…

– Семье кто поможет, если не мы сами…

Не приняли тогда предложение партийного товарища партизаны, не объединились с другими отрядами.