Вишневое лето

У меня была еще одна теория. Я серьезно рассматривала вариант, что Лука мог оказаться геем. Надо быть реалисткой, практически все, что он писал, было нетипично для гетеросексуального мужчины. В таком случае он мог бы оказаться идеальным продолжением ряда моих кошмарно-неудачных отношений. В этом ряду не хватало мужчины, который благодаря мне поймет, что женщины его все-таки совсем не привлекают.

Я услышала, как дверь в аудиторию открылась и кто-то начал спускаться по проходу. Я единственная проявила такт и не повернула голову, чтобы посмотреть на вошедшего. Ведь мало в жизни более неприятных моментов, чем когда на тебе сконцентрировано внимание толпы. Даже когда вошедший завозился и уселся у меня за спиной, я не стала оборачиваться, а продолжила думать о Луке. Я уже говорила, что одна только мысль о возможной встрече с ним заставляла мое сердце биться как бешеное.

Но мои мечтания были внезапно прерваны, когда я почувствовала, что мне кто-то подул на волосы. И до того как я поняла, что произошло, кто-то за моей спиной тихо сказал: «Бу!»

Я вздрогнула и обернулась, увидев, что за мной сидит Элиас и ухмыляется. Я уставилась на него во все глаза. Чем я это заслужила?

Элиас скрестил руки на столе и смотрел на меня, чуть наклонив голову.

— Чего тебе здесь надо? — спросила я и снова перевела взгляд на профессора.

— Я решил навестить тебя во время лекции.

— Почему бы тебе не посетить свою собственную лекцию?

— Была такая мысль, но я так по тебе соскучился!

Я злобно посмотрела на него через плечо, но в ответ получила безмятежную улыбку. Ну что за придурок!

— Ты похож на сахар, Элиас, — прорычала я и снова отвернулась.

— Такой сладкий? — его голос прозвучал удивленно.

— Нет, такой же прилипчивый! — ответила я с издевкой, закончив разговор.

Теперь он не оставит меня в покое даже на лекциях? У него есть хоть капля совести?

Я снова попыталась сконцентрироваться на том, что говорит профессор, когда почувствовала, что Элиас трогает меня за плечо. Я дернулась так, словно меня ударила молния, и обернулась.

— У тебя там соринка была, — объяснил он.

— Даже если бы там была гремучая змея, ты не имеешь права меня трогать! — прошипела я в ответ, снова отвернулась, краем глаза заметив, что он поднял руки, будто сдаваясь, но при этом ухмылялся.

Большие часы над кафедрой показывали, что мне предстоит мучиться еще двадцать минут. Двадцать минут, или одну тысячу двести кошмарных секунд, в течение которых он будет пялиться мне в спину.

Ну почему он просто не оставит меня в покое? Я ведь четко давала ему понять, что он не вызывает у меня никаких чувств, кроме отвращения. Даже такой толстокожий придурок, как Элиас, должен был распознать эти сигналы. А может, он все прекрасно понимал, но ему было наплевать.

Одна тысяча сто двенадцать, одна тысяча сто одиннадцать, одна тысяча сто десять, одна тысяча сто девять, одна тысяча сто восемь, одна тысяча сто семь, одна тысяча сто шесть…

***

И хотя Элиас больше ничего не говорил, его присутствие настолько меня отвлекало, что я не услышала больше ни слова из всего, что говорили на лекции. Я сидела, стиснув зубы и качая правой ногой, пока лекция не подошла к концу.

В тот момент, когда профессор закончил говорить и отпустил студентов, я вскочила, кое как запихнула свои книги и конспекты в сумку, перекинула ее через плечо и начала пробираться к выходу.

Краем глаза я заметила, что Элиас идет за мной. Мы столкнулись в центральном проходе, и он продолжил наступать мне на пятки. Я закатила глаза.

Всем хотелось побыстрее выйти из аудитории, так что мы продвигались очень медленно. В коридоре толпа быстро поредела — все разошлись в разные стороны.

— Чем теперь займемся? — весело спросил Элиас.

Я быстро шагала по направлению к полупустому восточному крылу, Элиас следовал за мной.

— Я иду к себе в комнату, и мне все равно, чем ты будешь заниматься.

Он дерзко ухмыльнулся.

— Значит, решено, идем к тебе.

В этот момент чаша моего терпения переполнилась, и я повернулась к нему, сжав кулаки.

— Что ты себе позволяешь?

Элиас отступил на шаг и моргнул.

— А что?

— Я не понимаю! — я взмахнула руками. — Почему ты так стремишься затащить меня в постель?

Он поднял руки, словно защищаясь.

— Я просто пошутил про комнату…

— Может, ты и пошутил про комнату, но я имею в виду вообще все, что ты делаешь! В том числе то, что тебе хватило наглости заявиться ко мне на лекцию! О чем ты вообще думал?

Он смотрел на меня большими глазами, надув щеки.

— Ты мог уже заметить, что мне не нравятся твои шуточки, — продолжила я, — Почему бы тебе не отстать от меня? Ты же можешь разок прогуляться по универу и получить десяток номеров от желающих с тобой переспать! Почему ты продолжаешь меня преследовать? — моя ярость сменилась непониманием. — Я ведь даже не в твоем вкусе!

В ответ Элиас покачал головой, будто удивляясь моим словам, но ничего не ответил.

— Что, теперь устроим пантомиму? — сказала я, упирая руки в боки. — Я задала тебе вопрос и жду, когда ты наконец ответишь, почему никак не можешь от меня отстать.

Элиас взъерошил волосы, все еще разевая рот, как рыба на берегу.