Вишневый сад. 100 лет спустя

Любовь Андреевна. О чем это он?

Варя. Уж три года так бормочет, водку жалеет. Мы привыкли.

Яша. Преклонный возраст. Деменция.

Шарлотта Ивановна в белом платье, очень худая, стянутая, с лорнеткой на поясе проходит через сцену.

Лопахин. Шарлотта Ивановна, не проходите мимо. я не успел еще поздороваться с вами. (Задирает ей юбку.) Позвольте к ручке приложиться…

Шарлотта (одёргивая юбку) . Если дать вам целовать руку, то вы потом пожелаете в локоть, потом в плечо… А потом вся задница в засосах…

Лопахин. Не везет мне сегодня.

Все смеются.

Шарлотта Ивановна, покажите фокус-покус!

Любовь Андреевна. Шарлотта, покажите фокус-мокус!

Шарлотта. Не! Я баиньки. (Уходит.)

Лопахин. Через три недели увидимся, пока на связи. (Целует Любови Андреевне руку.) Пока прощайте. Пока-пока!(Гаеву.) В дёсны! (Целуется с Пищиком.) Держи петушка! (Подает руку Варе, потом Фирсу и Яше.) Не хочется уезжать. (Любови Андреевне.) Надумаете насчет продажи земли, тогда дайте знать, я тут же отслюню вам пятьсот косарей зелени. Хотите в долг, хотите авансом. Сочтёмся. Только отнеситесь по-взрослому.

Варя (сердито) . Давай уже, иди к такой-то матери, а то прощаешься и не уходишь!

Лопахин. Ухожу, ухожу… (Уходит.)

Гаев. Хам. Беспардонный… Хотя пардон, это ж Варин женишок.

Варя. Не говорите, дядечка Лёнечка, лишнего. А то за базарчик ответите.

Любовь Андреевна. Что ж, Варя, порадуй маман. О таком ласковом папике можно только мечтать.

Пищик. Человек, надо правду говорить… правильный… И моя Дашуля… тоже говорит, что… разные слова говорит. Говорит, что Лопахин храпит во сне, но, если пнуть, тотчас же просыпается. К тому же мультимиллионер. К слову, о миллионах. Одолжите мне… взаймы двести сорок тысяч… рублей… завтра по кредитам проценты платить…

Варя (испуганно). Денег нет! И не будет!

Любовь Андреевна. У меня в самом деле нет ни шиша.

Пищик. Найдутся. (Смеется.) Не теряю никогда надежды. Вот, думаю, всё пропало, гипс снимают, клиент уезжает, кранты, ан глядь, – автобан по моей земле прошёл, и… мне забашляли. А там, гляди, еще что-нибудь случится не сегодня-завтра… Двести тысяч долларов выиграет Дашенька в американский джек-пот… у нее билеты есть, она он-лайн играет.

Любовь Андреевна. Кофе вылакали, коньячище уже не лезет, пора тушку подавить.

Фирс (чистит щеткой Гаева, наставительно). Опять не те портки надел. Эти ж вы обосрали, когда я вас пьяного из машины по снегу тащил, очко на них треснуло, только зашил, а в химчистку ещё не сдал. Снимай, касатик. Вам что чистое, что обосранное – всё едино, интеллигентный вы мой человек!

Варя (тихо) . Анька дрыхнет. (Тихо отворяет окно.) Солнце встало как… ну да, не холодно. Взгляните, маман: какие чудесные деревья! Боже мой, воздух! Скворцы поют!

Гаев (отворяет другое окно). Сад весь как оштукатуренный. Белый, а-ля евроремонт. Если ты ещё не склеротичка от дури, Любаня, вспомни: вот эта длинная аллея идет прямо-прямо, и точно как сопля самурая, блестит в лунные ночи. Ты помнишь? Не забыла?

Любовь Андреевна (глядит в окно на сад). О, мое детство, о, девственность моя! В этой детской я спала, бродила нежными ручками под одеялком, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь белый, как снежок колумбийский! О садик мой! А как я голландские грибы сажала? После темной и грязной осени, после холодрыги зимней опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя, сидят на ветках… Если бы похерить всё и накидаться до поросячьего визга, то смогла бы забыть мое прошлое!

Гаев. Да ты столько не выжрешь. Заблюёшь весь палисадник, первый раз, что ли? А где это ты набралась этой херни типа романтики? Крыша всё ж твоя съехала, жопа ты моя родная. Ты на мет в париже не подсела? Из-за бедности? О, бля, бедность… Продадут, с потрохами нас продадут за долги, как это ни странно…

Любовь Андреевна. Смотрите, мамаша покойная наша ползёт по саду… в белой ночнушке! С красными глазами…(Смеется от радости.) Это она, всегда так из беседки выползает…

Гаев. Где? Блин, точно, нанюхалась в дороге, а тут намешала коньяк с грибами.

Варя. Господь с тобой, мамуля, ты бредишь.

Любовь Андреевна. А? Кто здесь? Нет никого? Точно, никого нет, мне показалось. Направо, на повороте к беседке, белое деревцо как бы наклонилось, раком встало, похоже на женщину…

Входит Трофимов с накладными ресницами, нагиалуроненными губами, с длинными волосами, в поношенном пиджаке из Итона, шляпе из Хэрроу, в очках и юбке-килте

Какой изумительный огород! Белые розы, белые розы, совсем беззащитны шипы… Какое небо голубое…

Трофимов. Любовь Андреевна!

Она оглядывается на него.

Я только поклонюсь вам и тотчас же уйду. (Горячо целует руку.) Мне велели ждать до утра, но терпение лопнуло… Очень надо на горшок…

Любовь Андреевна глядит с недоумением.