Виски с лимоном

– Мы возложим ее на нашу специальную опергруппу, – усмехнулась я и сменила тему: – Я знаю, каким образом убийца выбросил жертву в мусорный бак, не будучи при этом замеченным.

Бенедикт вскинул бровь. Я всегда хотела уметь так делать – приподнимать одну бровь в молчаливом вопросе. К сожалению, обе мои брови сцеплены с одним и тем же лицевым мускулом, и, когда бы я ни пыталась вскинуть одну, неизменно получается подергивание в духе Граучо Маркса.[14]

– Он стащил контейнер с площадки перед магазином на углу Линкольн-стрит, забрал его домой, определенным образом расположил в нем тело, потом привез и поставил у магазина на Монро-стрит, а тот бак забрал с собой. Если у него в грузовом фургоне есть спусковой пандус и ручная тележка, он мог заменить баки секунд за двадцать.

– Может, мусорщик?

– Может быть. Проверь еще раз список пациентов Бустера, обрати внимание на профессии: мусорщик, почтальон, рассыльный – любой, кто водит грузовичок. Справься в Управлении автомобильного транспорта, пробегись по всем владельцам автофургонов в этом списке.

Зазвонил телефон, и я, схватив трубку, поспешно приложила ее к уху.

– Дэниелс.

– Это детектив Ивенс, полиция Палатайна. Я слышал, вы отбираете у нас дело Бустера.

Я осветила ему положение вещей, закончив рассказом об обнаружении рецептурного блокнота.

– Не могу поверить, что мы его пропустили.

– Вы просто его не искали. Имя вам о чем-нибудь говорит?

– Бадди? Нет. Не могли бы вы переслать нам его по факсу вместе с рецептом? Мой капитан сам расчленит меня за то, что я этого не нашел.

– Скольких человек вы опросили?

– Больше тридцати. Друзей, соседей, родственников. Всех, кто знал парня со старших классов школы.

– Кто-нибудь на подозрении?

– У вас есть наш отчет.

– Там не приводятся ваши догадки. Никто не показался нам странным?

– Половина его родичей со странностями. Но не в криминальном смысле. Этого человека все любили. Мы не могли отыскать причин, по которым кто-то мог бы отправить его на тот свет.

– Я так понимаю, что теперь вы будете искать более пристально.

– Теперь, когда мы знаем, что его убили за рецепт? Черт возьми, конечно! Теперь я буду тягать наркодилеров, наркоманов, чертову прорву народу.

– Мы ищем человека с грузовым фургоном. Я могла бы послать вам своих людей в помощь, если нужно.

– Нет. Это убийство всех здесь взбаламутило. Палатайн – тихий маленький городок. У нас больше чем достаточно ребят, которые хотели бы еще раз попытать счастья в этом деле.

– Держите нас в курсе, Ивенс.

– И вы также.

Я опустила трубку на рычаг и чихнула. Вытащила еще один платок.

– Итак, давай наведаемся в «Севен илевен» на Линкольн-стрит, посмотрим, не бросилось ли им в глаза что-нибудь. Ты не наткнулся в лаборатории на фэбээровцев?

– Наткнулся. Спасибо, что их прислала. Мне пришлось симулировать приступ диареи, чтобы отбояриться от их бесконечных монологов.

– Ну и как, сработало?

– Нет. Они потащились за мной в сортир.

– Есть какие-нибудь отпечатки на конфетах?

– Мы не нашли, во всяком случае. Но они там хотят провести еще кое-какие анализы.

– Как твой рот?

– Болит, но вкус уже возвращается. Не желаешь перекусить?

– Мне надо еще пролистать кое-какие донесения, а потом я собираюсь завершить на сегодня.

– Поскольку мне все равно выходить, то зайду в «Севен илевен» на Линкольна. Если память меня не подводит, это прямо рядом с одной классной мексиканской забегаловкой.

В животе у Харба одобрительно заурчало.

– До завтра, Харб.

– Пока, Джек.

Бенедикт ушел. А я бросилась в атаку на лежащую передо мной груду бумаг, в том числе принялась отпечатывать на машинке результаты нашего визита в больницу и поездки к Мелиссе Бустер. На дворе стоял век компьютеров, но я, как и прежде, пользовалась обычной электрической пишущей машинкой, прекрасно зная, что коллеги-полицейские считают меня в этом отношении допотопным динозавром. Но даже если бы я воспылала любовью к высоким технологиям, то все равно не могу понять, что бы дал мне в этом случае хороший компьютер. Десять слов в минуту есть десять слов в минуту – не важно, на чем ты их выстукиваешь.

Когда я закончила, то так и осталась сидеть за столом, пялясь на страницу.

Больше мне на работе делать было нечего, но не было и никакой веской причины идти домой. Там не ждали меня ни семья, ни муж, ни любовник. Это было просто место, где я держала свой небогатый скарб, принимала пищу, тщетно пыталась отдохнуть.

– Все, что у меня есть, – это ты, – сказала я отчету.

Отчет ничего не ответил.

Я вздохнула, потом встала и отправилась восвояси, отдавая себя на откуп еще одной бессонной ночи.

Глава 12

Об этом заведении ему рассказывал бывший сокамерник, когда долгими, тоскливыми ночами больше нечего делать, как чесать языком и нести чего ни попадя.

– Просто подойди к бармену, такому лысому парню по имени Флойд. Скажи, мол, надо починить телевизор.