Висрамиани

— О великий царь! Величие твое возносит тебя до неба, а смирение склоняет до земли. Сердце у тебя щедрое, а рука твоя дарует драгоценные камни; разум твой непостижим, — настолько он прозорлив. Бог даровал тебе такие преимущества, о которых другим царям и не мечтать. Деяния твои благодетельствуют всех, подобно лучам солнца. Да хранит тебя бог и да исполнятся твои повеления. Тебе известно, что судьба готовит нам изменчивый жребий и человеку уже при рождении предопределяется будущее. Мы, люди, не в силах ни уйти от судьбы и избежать предопределения, ни скрыться от воли бога. Все это тяготеет над человеком до конца дней его жизни — все это совершается по божьему предопределению. Такая, какая я есть, — я создана богом. Ты родился счастливым, а я рождена не такой. Я не виновата в том, что меня заставляет совершать судьба; я никогда не желала себе зла и стольких несчастий; никогда не желала, чтобы мне от возлюбленного доставалось столько горя и чтобы мою тайну раскрыли враги. Что я могу сделать, если ожидаемая радость вдруг обращается в горе! Я терплю скорбь со дня рождения. Я лишена сил, ибо судьба моя борется с моей душой, и мне так надоела жизнь, что я сама готова броситься в львиную пасть. Судьба моя похожа на раба-абиссинца, сожженного солнцем, а терпенье мое похищено дивами. Ногтями я рву завесу стыда, а зубами впиваюсь в мою же душу. Знай отныне, шах Моабад, что я готова отказаться от души и сердца, если они будут причинять тебе горе. До сих пор ты был виновником моих несчастий. Никогда не радовалось мое сердце, и душа моя никогда не обретала покоя. Дни моей жизни протекали тревожно, а судьба относилась ко мне безучастно. Я не буду больше искать такой любви, которая обречет меня на вечный стыд или милостивого и сильного властелина превратит в беспощадного врага. На что мне такая любовь, которая влечет за собой великий стыд? На что мне такая безумная любовь, которая сулит столько упреков и несчастий и делает меня притчей во язы-цех? Ныне раскрылись двери моего темного сердца и я обрела верный путь. Глазам моим вернулось зрение, я научилась уму-разуму. Ныне, отвергнув безумную любовь, я поняла, что пострадала от своей натуры и что по юности своей совершила худое дело как для этой, гак и для той жизни.

Безумная любовь похожа на глубокое море, и мудрым не следует в пего пускаться. Доколе мне суждено жить, я не хочу видеть Рамина. Если даже я буду жить столько, сколько тысяча Мафусаилов[24], все же я не смогу обелить мою душу. Зачем я напрасно мучила мою несчастную душу, зачем проливала напрасно мою невинную кровь, зачем не слушалась твоего повеления, зачем не искала для себя покоя? Если отныне я еще раз провинюсь перед тобой и совершу дурной поступок, то поступай со мной, как тебе угодно, у меня не будет слов против твоего гнева. Будь Рамин даже львом, он не одолеет меня; если он станет даже ветром, он не проникнет в мою душу. Клянусь, что никогда не нарушу данное слово. Если захочешь, чтобы я была твоей рабыней, с сегодняшнего дня я буду тебе покорна. Еще раз обрати ко мне милостиво лицо твое, и я буду служить, как тебе угодно, во мне утвердился дух правдивости.

Шахиншах поцеловал ее в глаза и в лицо, и они ублажали друг друга так, что вытравили из своих сердец ржавчину недоверия и ненависти.

41. ВИС И РАМИН РАССТАЮТСЯ, ОБИЖЕННЫЕ ДРУГ НА ДРУГА

Когда собираются тучи, небо темнеет; от жестокого ветра земля тревожится. То же и с влюбленными: когда судьба собирается их разлучить, она уже заранее готовит козни, ищет повода и находит его. Если человека лихорадит, его сперва бросает и жар. Когда Рамина измучили любовные тревоги и неотступные мысли о Вис, он внял словам Бего и послал человека к шахиншаху, чтобы передать ему следующую просьбу:

«Здешний климат мне вреден, я часто болею. Если разрешит твоя милость, я отправлюсь в Ирак и там буду служить тебе; назначь меня начальником над тамошним войском, и я буду выполнять все, что будет требовать служба, когда же повелишь, я тотчас явлюсь на твой зов. Может быть, мне удастся благодаря твоей милости избавиться от болезни и печали! Охотой в горах и равнинах возрадую сердце. Я буду охотиться то с барсами, то с соколами, то с собаками. Конь мой отвык от всадника, и доспехи мои за шесть месяцев заржавели. Разреши мне уехать, а когда прикажешь, я предстану пред тобой, как раб».

Услышав все это, шахиншах обрадовался. Он исполнил просьбу Рамина и назначил его военачальником над Реем-. Гурганом, Хойстаном, Хамианом и всем Ираком. Пожаловал ему богатое платье и оповестил всех о его назначении. Рамин преклонил колени перед шахиншахом, возблагодарил его и велел разбить лагерь за городом. Из дворца он ушел тайно. Когда Вис узнала об этом, она чуть не лишилась жизни, сердце ее мучительно сжалось, и она стала стонать.

Тем часом, приготовившись в путь, Рамин пришел проститься с Вис; ему оставалось только сесть на коня, он был в полном снаряжении. Вис сидела на троне. Рамин вошел в зал и сел рядом с ней. Но Вис оттолкнула его и сказала ему: