Висрамиани

— Отныне опустошен дом Шахро, Карана и Виро. Отныне солнце и луна не светят более над их страной. Теперь Шахро так возненавидит Виро, что он станет ей казаться кровным врагом, а не сыном. Сглазили дом и обиталище Карана и Шахро.

Вельможи шаха Моабада знали его тайну и говорили:

— Будет опустошен не только их дом и обиталище, но овдовеют и многие другие женщины. Гнев шаха Моабада так сожжет их, что от них не останется ни пыли, ни пепла. Такая туча нависнет над их страной, что дождь, падающий из нее, будет смертью. Там глашатай объявит по божьему повелению, что имущество такого-то отныне принадлежит такому-то. Дождь несчастья прольется над их страной. Благословен тот, кто не близок им. Кровь кипит в их телах, и сердце многих бьется последний час.

Так говорили друг другу вельможи и воины Моабада.

Сердце Моабада горело огнем желания, и он не мог стоять на одном месте. Он позвал писцов и излил из сердца слова, подобные желчи. И он написал повсюду — ко всем царям и вельможам письма и сетовал на Шахро, отступившую от веры и нарушившую клятву.

Посланные помчались во все стороны быстрее ветра и оповестили всю страну:

— Собирайтесь и отправляйтесь в поход, воины из Табаристана, Джорджана, из Дейстана, из Хваразма. из Хорасана, из Синда, из Индии, из Тибета, из Чина, из Мачина, из Согдии и Турана.

И вот собралось столь многочисленное и грозное войско на Моравском поле, словно должен был наступить день страшного суда

7. ШАХ МОАБАД ОТПРАВЛЯЕТСЯ ВОЙНОЙ НА ВИРО

До Виро дошла весть, что шах Моабад стал врагом ему и Шахро и что под знамена шаха собрались вельможи и воины из всех стран. Но и у Виро на свадьбе оказалось много славных вельмож из Адрабадагана, из Рана, из Гелана, из Хузистана, из Астрабахра и из Аспаани. Все эти вельможи и владетели были в гостях у Виро и их супруги — у Шахро. Они веселились и пировали. И когда присутствующие вельможи узнали, что Моабад собирает войска, они послали письма домой и каждый вызвал свою рать. Сам Виро собрал такое огромное войско, что ни поле, ни равнина не могли его вместить. Из всех стран пришли богатыри. Конница, собравшаяся из Делама и Арабистана, была многочисленнее песка. Из всех стран пришли испытанные и сведущие в ратной науке старцы. Войска вооружились, и Виро назначил им предводителей.

Шах Моабад также снарядил рать, и когда он выступил с ней из Морава, то земля задрожала от ее тяжести и многочисленности. Пыль поднялась так высоко, что, казалось, луна и пыль сообщали друг другу свои тайны; воины виднелись сквозь пыль, как звезды через редкие тучи. Из Хорасана двигался такой поток воинов, что солнце и луна в страхе скрылись в небесах. Войска Моабада шли в таком гневе, что горы обращались ими в равнины, а равнины в горы. Так шли возмущенные войска и негодующий царь. Наконец обе рати встретились лицом к лицу, и доблестные богатыри были подобны морю, взволнованному могучим ветром

8. ВЕЛИКАЯ ВОЙНА МЕЖДУ ШАХОМ МОАБАДОМ И ВИРО

Когда с востока взошло солнце, вазир [11] которого — луна, а трон — небо, обе рати построились для боя и стали проходить перед своими владыками, готовые к сражению.

С обеих сторон забили в медные барабаны, затрубили в трубы и фанфары. И поднялся такой дьявольский шум, что всякий, кто его слышал, становился врагом другого. Всех охватило такое смятенье, что даже давно умершие и обратившиеся в прах затрепетали от ужаса.

Войска ринулись друг на друга, как осенние вихри, срывающие листву с деревьев. От их столкновения пало вдвое больше всадников, чем листьев от ветра. С обеих сторон гремели литавры и ревели трубы: «Поспешите, о вы, похитители душ!» Трубам, по-видимому, известна была судьба воинов, и они заранее оплакивали их. Острые мечи в руках сражающихся были подобны молниям и смеялись над их душами. Храбрецы на равнинах уподобились львам, а на горах — свирепым тиграм. И даже находившиеся среди них разумные люди, и те пришли в ярость; поистине, они обезумели и были одержимыми, и уже не боялись ни огня, ни воды, ни меча, ни копья, ни палицы, ни стрелы, ни львов, ни слонов. Среди воинов были столь отважные, что они ради славы жертвовали своей сладкой душой и презирали смерть. Они страшились только позора и бегства. Казалось, что на земле вырос сосновый лес, — столько вздымалось копий и древков от знамен. На одном полотнище был изображен лев, на другом — павлин, на третьем — орел, на четвертом — коршун. Земля была истоптана в пыль, которая поднялась до небес и сыпалась на головы воинов. Многие юноши состарились, а вороные кони превратились в белых. Трусы от храбрецов отличались тем, что были унылы, а храбрецы — веселы; лица у храбрых были похожи на цветок граната, а трусы желтизною напоминали скорпионов.