Вита. Книга 1

Очень хотелось узнать правду. И очень страшно было её узнать. Ведь Чернова ещё не знала, что услышит сейчас. Но если он так тщательно всё скрывал, значит, в этой правде приятного мало.

– Поселение на берегу моря, лодки, сети… Рыбой воняет. Как я там оказался, не помню. Проснулся оттого, что меня увидели рыбаки. Я напугал их. Странный чужак. Непонимающий языка, дикий какой-то… Они меня прогнали. Камнями даже швыряли. Хорошо, не пытались убить. Хотя…

Он невесело усмехнулся, покачал головой.

– Убить меня сложно. Раны заживают быстро, как на собаке. Болезни обходят стороной. Полагаю, что в огне я всё-таки сгорю, и в море утону. И, наверное, если спрыгну с высотки, это тоже станет моим концом. Но я никогда не проверял своё бессмертие столь экстремальными способами. Хотя иногда очень хотелось. А так… выживал даже с тяжкими увечьями. А во времена Средневековья, как ты понимаешь, в тяжких увечьях недостатка у мужчин не было. Однажды меня копьём проткнули насквозь. Неприятные ощущения, скажу я тебе. И вот – всё, что осталось…

Он потянул вверх футболку, обнажая идеальные кубики пресса, и Ева заметила белёсую отметину шрама – не больше пяти сантиметров. На смертельно-опасную рану действительно мало похоже, если только не брать в расчёт, что как раз под этой чёрточкой бьётся сердце.

– Такое чувство, что сразу после проклятия я не только забыл своё прошлое, но и настоящее не воспринимал адекватно. Я помню, как убегал от тех рыбаков, но, что было со мной дальше, снова не помню. Потом вдруг подворотня в каком-то довольно крупном городе. А потом вдруг лес, шалаш… Как будто я продолжал время от времени терять память. А ещё мне казалось, что я схожу с ума, потому что во мне начинали просыпаться мои способности. Я тоже слышал голоса, которых нет, Ева. И видел существ, которых не существует. Ведь другие их не видят, а, значит, их нет. Я начинал ощущать весь мир иначе, не так, как привык. И я тоже отчаянно хотел стать нормальным.

Он на минуту перевёл на неё светлый взгляд.

– Прошла тысяча лет, но я прекрасно помню своё смятение, отчаянное желание зацепиться за привычное прошлое, вернуть всё обратно. Ты можешь не верить, но я понимаю тебя, Ева, понимаю. Но это надо просто пережить. Пройдёт немного времени, и ты поймёшь, что это единственный возможный путь. Если тебе дано больше, чем другим людям, то ты просто обязана это использовать. Худшее зло мира – это похоронить свои таланты, свои способности. Забыть, что ты – чудо, созданное Творцом, для того чтобы преображать этот мир. Но тогда, я мечтал избавиться от наваждения… Искал способы…

– А это возможно? – изумлённо вскинула брови Ева. – Эрих, ты можешь меня от этого излечить?

– Излечить? – усмехнулся он.

– Ну… да! Избавить вот от этой всей чертовщины, забрать у меня силу? Не знаю, как правильно сказать. Просто вылечить меня.

Ева не была уверена, что действительно этого хочет. В первые дни – да, она ненавидела Эриха за то, что вырвал её из привычной жизни, хотела домой, пугалась всей этой мистики.

Но, когда она поняла, какие перспективы открываются, благодаря её способностям, что-то изменилось в сознании Евы. Обратно в мирную жизнь уже не тянуло. За этот месяц случилось столько невероятных событий. За всю прошлую жизнь она таким количеством ярких моментов похвастать не могла. Она не хотела это терять.

И его…

Его она тоже терять не хотела, несмотря на весь пережитый сегодня кошмар. Даже сейчас, ещё чувствуя нервную дрожь во всем теле, она ловила себя на желании подойти, прикоснуться, обнять.

Нет, она уже не хочет терять эту свою новую реальность! Зачем возвращаться в болото, когда тебя манит вперёд неизведанный океан приключений?

И всё-таки спросить было нужно.

– Вылечить, Ева, можно только того, кто болен, – вздохнул Эрих. – В случае с тобой, «вылечить» значит не избавить тебя от твоих способностей, а наоборот – вернуть тебе их. Восстановить баланс между человечностью и волшебной частицей, доставшейся от фейри. Только пробудив свои способности, ты станешь собой, обретешь целостность. Но мы сейчас о другом… Для меня все эти волшебные штуки как раз были чуждыми, мне несвойственными. Ведь я по крови был человек, обычный смертный парень. И потому, в те времена, у меня знатно «рвало крышу».

Он снова отвернулся в окно, продолжил, вспоминая подробности:

– Но потом я привык понемногу. Научился держать себя в руках, не показывать так явно свои особенности. Учился понемногу ими пользоваться, развивал, и понимал, что даже проклятие может стать благословением, если использовать то, что тебе дано, во благо людям.

Он нервно усмехнулся.

– Главное, людям, во благо которых ты всё это делаешь, свои способности не демонстрировать. Это, Ева, правило на все времена. Никогда не жди благодарности, жди только расплаты! Впрочем, всё справедливо… Я заслужил это. Тысячу лет плачу, а конца-краю искуплению так и не видно. Снять проклятие может только тот, кто его наложил. И, потому, я буду проклят вечно.

– Ты помнишь, кто это сделал? – удивилась Ева. – Ты ведь сказал, что всё забыл. Даже имя своё настоящее.