Vita nostra. Цифровой, или Brevis est. Мигрант, или Brevi finietur

Зависимые могут жениться и заводить детей совершенно свободно. Их дети, повзрослев, могут пройти Пробу и получить статус полного гражданина, а могут не проходить, по желанию. Вот, например, Крокодил женится на местной, смуглой и тонкой, будет ездить с ней на побережье, где полно черного жемчуга. Хозяин — государство, община — оплатит ему отпуск раз в год.

Он может пойти на курсы и научиться водить лодку, например. Теоретически может ничего не делать и отказаться от учебы. Заниматься «самосовершенствованием». Ему не позволят покончить с собой… И поступить на работу в миграционный офис Раа. Видимо, потому, что работа на таких постах предполагает «общественнозначимые решения»…

Боль в ступнях досаждала. Крокодил чувствовал себя оскорбленным и не мог побороть это чувство. Аира во многом прав: он не хозяин себе.

Он подполз к воде, сел и сунул ступни в речку. Облегчение пришло, но ненадолго. Крокодил знал, что через минуту ноги озябнут; кожа на его груди обветрилась и неприятно саднила, а плечи горели, опаленные солнцем. Он не привык ходить без рубашки.

Вода медленно меняла цвет, из сиреневой делаясь зеленоватой. Солнечные пятна играли на ее поверхности.

Тимор-Алк сидел не шевелясь. Крокодил, поднявшись, посмотрел ему через плечо; на тощих коленях Алка лежала, будто в обмороке, испачканная кровью рука: пореза не было. Был толстый розовый рубец.

— Как ты это сделал?!

Тимор-Алк посидел еще секунду, потом медленно повернул голову. Зеленоватые волосы у него на макушке стояли дыбом. Лицо, в тон им, приобрело зеленоватый оттенок.

— Ты затянул! — Крокодил не верил своим глазам. — Как ты это сделал, объясни мне?

— Это незачет, — очень тихо, с трудом выговорил Тимор-Алк. — Зачет — надо уложиться в пятнадцать единиц, порез стандартный… А я до стандарта не дотянул…

Он наклонился вперед и опустил кисти в воду. Крокодил сел рядом.

— Я вообще этого не умею, — признался. — У нас считается, что это невозможно.

— Я дома тренировался, — сказал Тимор-Алк, не слушая его. — Я укладывался в пятнадцать запросто. А здесь не могу.

— Почему?

Зеленоволосый пожал плечами:

— Они меня не любят.

— Ну и что?

— Идет отток энергии. Не успеваю восстановиться.

— А тебе надо, чтобы тебя любили?

Тимор-Алк криво усмехнулся:

— Достаточно нейтрального фона.

— Да, — спохватился Крокодил, — а почему они тебя не любят? За то, что ты метис?

Тимор-Алк кивнул.

— Это называется ксенофобия, — заметил Крокодил авторитетно. — И, вообще-то, недостойно цивилизованного общества.

— Здесь у нас не цивилизованное общество, — сказал Тимор-Алк. — Здесь остров, если ты заметил.

— Погоди. Если дело в том… Я ездил на монорельсе, встречал разных людей, их не раздражало, что я мигрант! Я видел еще одного мигранта, он совсем синий… Почему для этих парней так принципиально, что ты полукровка?

Парень посмотрел исподлобья. Встал, покачнулся и еле удержался на ногах:

— Нет времени на разговоры. Я пошел их догонять.

— Удачи, — подумав, отозвался Крокодил.

— А ты?

— Не знаю, — он в самом деле не знал. — Я не умею затягивать раны своей волей.

Алк помедлил. Наклонился и выискал в густой траве жесткий лист, формой похожий на полумесяц.

— Вот, пожуй, положи на рану. Сдать регенерацию не поможет… Но по крайней мере, порез заживет быстрее.

— Спасибо!

— Тебе надо было ехать обратно, — сухо сказал Алк. — Когда Махайрод сказал.

— Кто сказал? — Парень поморщился:

— Аира… Тебе вообще не стоило сюда приезжать.

Крокодил выругался сквозь зубы. Заинтересовавшись, повторил ругательство. Привычный смысл куда-то испарился, вытесненный поэтически-грязным образом «соплей из многих дыр».

— Не давай мне советов, парень. Почему бы тебе самому не уехать? Почему не стать зависимым гражданином? Это, говорят, совсем не больно!

Тимор-Алк посмотрел на свою руку со шрамом. Сжал пальцы в кулак и повторил ругательство, только что произнесенное Крокодилом. И по тому, как прозвучал голос мальчишки, Крокодил вдруг догадался: такими словами парень вообще ругается впервые.

Пели птицы в лесу, звенели насекомые, где-то в отдалении ворчал водопад. Тимор-Алк, не глядя больше на Крокодила, пошел в лес; он шагал медленно, осторожно ставя на землю босые ступни. Потом шумно вздохнул — и перешел на бег.

* * *

Он вернулся в лагерь, пустой в этот час, нашел устройство наподобие зажигалки, развел костер, насобирал грибов и съел их, побаловав себя припрятанным ломтиком мяса от вчерашнего пира.

Ситуация представлялась безвыходной.