Vita nostra. Цифровой, или Brevis est. Мигрант, или Brevi finietur

— Ваше удостоверение?

Удерживая за запястье Тимор-Алка, Крокодил ткнул в экран своей деревянной плашкой.

— Да, Андрей Строганов?

— Соедини меня с Махайродом. С Айри-Каем. Немедленно!

* * *

— Желаю здравствовать, Консул.

В помещении научной станции при музее Серая Скала было сумрачно и влажно. По стенам скатывались капли воды. Крыша, сложенная из неровных каменных глыб, густо поросла лианами; административный сотрудник музея, единственный дежурный сотрудник, выглядел растерянным и встревоженным.

— И вам всего хорошего, — с порога кивнул Аира. — Выйдите. У нас разговор личного характера.

Молодой человек, не привычный к бесцеремонности консулов, окаменел лицом и вышел. Аира провел рукой по широченному древесному срезу, заменявшему в помещении стол. Сделалось темнее, в шелест воды вплелся едва уловимый посторонний звук.

Тимор-Алк сидел в углу, на моховом ковре. Из носа у него сочилась розовая, как йогурт, и почти такая же густая кровь.

Не глядя на Крокодила, Аира подошел к мальчишке. Коснулся пальцами его висков, быстро глянул в глаза; отпустил. Отошел; встал спиной к Крокодилу:

— Андрей, у меня для тебя новость.

— Что? — Живот Крокодила сам собой подтянулся. Раньше Аира никогда не говорил с ним таким отстраненным, таким космически-равнодушным голосом.

— С Земли мигрируют только потенциальные мертвецы. Таковы условия Бюро на Земле. Особенности местной истории. Когда ты говорил себе: «На Земле у меня нет будущего», это означало, что будущего нет. Андрей Строганов был мертв на следующий день после подписания миграционных документов.

— Я был мертв, — повторил Крокодил, осторожно берясь за голову. — Но… на момент изъятия…

— …Двумя годами раньше Андрей Строганов был жив, разумеется.

— Но эта реальность для меня была отменена… А для Земли эта реальность была отменена или нет?!

— Земли не существует, — холодно отозвался Аира. — То есть планета вертится, но мира, в котором ты родился, еще нет.

Крокодил сжал зубы:

— Тем не менее существует фрагмент моей памяти. Памяти об отмененной реальности.

— Который ты получил из рук заинтересованного человека.

— Что?!

— Не ты один большой хитрец, — сказал Аира, и в его голосе прорвалось нечто очень похожее на омерзение.

— Разве это не подлинный фрагмент?!

— Подлинный. Но это не меняет дела.

— Я должен вернуться на Землю, потому что у меня там сын, — тихо сказал Крокодил. — Два года мне осталось или сколько, но беда с сыном случилась раньше…

— Не у тебя одного есть сыновья, — Аира наконец-то обернулся. — Поговори с Шаной. Возможно, она сочтет ваш договор исполненным. Хотя, скорее всего, ее обещание было блефом.

— Аира, — сказал Крокодил. — Я не хотел, чтобы так получилось.

— Я тоже не хотел, чтобы так получилось, — Аира кивнул. — Поздравляю, твоей жизни ничего не угрожает, ты свободен и можешь делать что угодно. Твое участие в программе отменено. Всего хорошего, Андрей Строганов.

— Нет, — пробормотал Крокодил.

Аира молча указал ему на дверь — узкий проход между двумя замшелыми скалами.

— Аира, нет, я же тебе нужен!

Аира покачал головой:

— Не нужен. Хорошо, что это выяснилось раньше, чем мы запустили программу. Передай от меня спасибо Шане.

Крокодил вдруг понял, что чувствовали мальчишки, когда их отправляли с острова домой раньше срока.

Он посмотрел на Тимор-Алка. Тот сидел, скрестив ноги, и смотрел на Крокодила снизу вверх. В его глазах больше не было злости, только усталость и горечь.

Не обращая внимания на Крокодила, Аира обернулся к мальчишке:

— Встань.

Тимор-Алк вскочил как на пружине — высоченный, на полголовы выше взрослых; Аира подошел к нему так близко, что мальчишка вынужден был отступить.

— Ты усомнился в профессионализме Консула.

— Нет, — быстро сказал Тимор-Алк и опять побледнел, как травинка.

— Ты усомнился в честности Махайрода.

— Нет, — Тимор-Алк пошатнулся. — Пожалуйста, Аира.

— Кто принимал у тебя Пробу?

— Ты, Махайрод.

— Кто выдал тебе удостоверение?

— Ты.

— Ты понимаешь, в чем ты меня обвинил?!

— Я не обвинял, — на глазах у парня выступили слезы.

— Тогда успокойся, — вдруг очень мягко сказал Аира. — Потому что если ты не полноправный гражданин — тогда и я не полноправный гражданин, и наш мир называется не Раа… — Он обернулся. — Ты еще здесь?

— Ухожу, — глухо сказал Крокодил. Повернулся и вышел.

Глава шестая

«А это огни, что сияют над нашими головами».

«Есть вещи, которых мне никогда не понять», — думал Крокодил, лежа на спине посреди большой, вытоптанной за день лужайки.

Днем здесь было что-то вроде выставки: маленькие дети представляли на всеобщее обозрение поделки из корней и шишек. Многие так и остались стоять на траве, на широких подстеленных листьях и каменных стеллажах; представление об искусстве на Раа было странное. Поиграв, дети забывали о своих «скульптурах» так же легко, как и взрослые, помастерив в свое удовольствие, забывали о картинках из веточек и фигурках из глины.