Витамин любви

– Найдите этого мужчину. Ведь он убил не только Милу, но и мою дочь… И еще. Прошу вас, когда будете разговаривать с Ириной Казанцевой, не упоминайте, что обо всем знаете от меня. И про тест тоже не надо. Она может догадаться. А нам с ней еще общаться. Мы же соседки, к тому же, когда у нас такое горе, будем поддерживать друг друга… Не хотелось бы, чтобы она видела во мне свидетеля позора ее дочери.

– А Тину вы после этого видели?

– Нет, не видела. Но знаю, что после той ночи, когда она оставалась у нас ночевать, она серьезно заболела и даже лежала в больнице с воспалением легких. И Тамара, я знаю, ее навещала.

Глафира, уходя, подумала о том, что за все время беседы Роман не проронил ни слова, но все равно Валентина наверняка чувствовала его поддержку. Кто знает, может, рядом с ним она и горе свое перенесет легче?..

14

15 февраля 2010 г.

– И как же ты теперь будешь без своей подружки? – Лариса Неустроева, стройная брюнетка с ярко-голубыми глазами и пунцовыми губами, стояла перед зеркалом и разглядывала свой густо напудренный нос. – А, Тиночка?

– Тебе смешно? – Тина, провалившись в старое продавленное кресло, сидела, подобрав колени к подбородку, и с ледяной ненавистью глядела на прихорашивающуюся перед зеркалом мачеху. Она не могла понять, как ее отец не заметил, что пригрел на груди ядовитую змею.

Квартира, в которой жили Неустроевы, была просторной и какой-то голой. И все благодаря появлению Ларисы, двадцатипятилетней особы с замашками собственницы. Это она решила, что необходимо в первую очередь избавиться от хлама, и пригнала грузовик, куда погрузили старый шифоньер, старый, в сальных наростах кухонный гарнитур, битый-перебитый трельяж с треснутыми зеркалами, продавленный диван (за продавленное кресло из этого немецкого гарнитура Тина боролась не на живот, а на смерть, поскольку это было ее любимое, ее маленькая страна, в которой она чувствовала себя защищенной)… В грузовик же были брошены и побитые молью ковры, половики, какие-то покрывала-коврики-тряпочки и выгоревшие на солнце столетние шторы…

Теперь квартира стояла полупустая, без штор, что нисколько не мешало Ларисе шляться по комнатам в неглиже, привлекая внимание жильцов противоположного дома, чьи окна находились как раз напротив окон Неустроевых. Отцу было все равно, пялится кто на его молодую жену или нет, Тина же каждый раз зеленела от злости, наблюдая, как красивая мачеха дразнит всех вокруг голым соблазнительным телом.

– Они скоро будут билеты продавать на сеансы стриптиза, – язвительно бросала она из своего продавленного кресла, мысленно обливая прекрасное белое тело Ларисы соляной кислотой. – По тысяче рублей за час.

– Дура, ты, Тинка, было бы чего показывать… Вот подрастешь, приобретешь нормальные женские формы, сама будешь ходить по квартире в чем мать родила. Ты не представляешь себе, как это приятно – ощущать полную свободу от комплексов. К тому же мне нет никакого дела до соседей, пусть себе смотрят… Завидуют.

– А ты думаешь, что у меня не нормальные женские формы? – усмехалась Тина, вспоминая, какой восторг ее худенькое и сильное тело вызывает у любовников. – Может, и я тоже нравлюсь мужчинам.

– Да ладно… Вот превратишься в женщину, тогда и увидишь, что почем. Тебе сейчас вообще не о мужчинах нужно думать, а о другом.

– О чем же?

– Твой отец задолжал за квартиру, причем очень крупную сумму. Если не погасит, нас выселят отсюда к… матери.

– А почему я должна думать, где раздобыть денег? Он работает с утра до ночи, все деньги отдает тебе, ты покупаешь все, что хочешь, у тебя одна помада стоит полторы тысячи рублей… А я должна думать, где взять денег, чтобы заплатить за квартиру? Ты что, спятила, что ли?

– Ты еще папаше скажи, сколько моя помада стоит…

– А он знает, что мы задолжали?

– Нет, ничего он не знает, поэтому и говорю – подумай, где можно раздобыть денег.

– Но почему я-то? Я тебя не пойму… Ты что, хочешь довести меня, чтобы я ушла из своей собственной квартиры? Ты не думай, я не такая тихоня… Я многое могу.

– Вот поэтому и говорю.

– Что говоришь?

– Знаю, что не тихоня. Видела тебя в городе с одним типом. И одет ничего, и в машину вы с ним потом сели шикарную… Приди к нему, прикинься круглой дурой и скажи, что если он не даст тебе хотя бы пятьдесят тысяч рублей, то ты напишешь заявление в милицию…

– Какое еще заявление? – Тина почувствовала, как краснеет.

– Такое. Думаешь, я ничего не знаю и не понимаю? Ты ночами где-то бродишь-ночуешь, приходишь, у тебя все ляжки в синяках, губы искусаны… К тому же от тебя часто пахнет алкоголем и… мужиками… Еще ты время от времени покупаешь себе то куртку, то сапоги, то кофточку…

– А еще – колбасу, масло… Сука ты, Лариска!

– А ты – шлюха! Только дешевая.

– А ты кто?

– Я, заметь, замужняя женщина. Сижу дома. Никуда не выхожу…